После возвращения из Египта я окончательно переехала в свою квартиру и в очередной раз попыталась перетащить к себе в Москву маму. Но она железной хваткой вцепилась в нашу серпуховскую «хрущобу» и по-прежнему соглашалась принимать от меня только продукты, которые продолжала делить с кошмарными соседками.
Людмилы Платоновны среди них, правда, уже не было. Мое пожелание долгой жизни не исполнилось. Через два дня после подавления путча родной сын загнал ее под кровать и заколол насмерть вилкой. Вилка была обычная столовская алюминиевого сплава, но один из двенадцати ударов пришелся точно в сонную артерию. Так как жуткие крики в этой квартире были не новостью и продолжались в этот раз сравнительно недолго, милицию вызвать никто даже не подумал. Сынок еще три дня, не выходя из дома, отмечал безвременную кончину матери принесенным откуда-то им самим техническим спиртом. А когда бухло кончилось, новоиспеченный сиротинушка выпил стакан ацетоносодержащего растворителя. Поняв, что глотанул чего-то не того, попытался прополоскать рот водой, уже открыл кран на кухне, но, не успев выпить ни глотка, рухнул виском на батарею парового отопления и, избежав тем самым адских предсмертных мук, сразу переселился в мир иной. Струя воды несколько часов била в пол между мойкой и плитой. Разумеется, мамину квартиру, расположенную этажом ниже, страшно залило.
В процессе ремонта в мамином доме мне пришлось мотаться между Москвой и Серпуховом намного больше, чем раньше. От усталости я стала плохо спать. Чтобы не валяться просто так в кровати, я то читала книжку, то посреди ночи включала телевизор и пялилась в него, пока меня не смаривало.
На экране телевизора стал временами появляться отец, который стал постоянным участником всевозможных круглых столов и форумов. Этот уже совсем чужой мне человек важно и нудно вещал какую-то херню о ценностях демократии, при этом представляя свою коммерческую деятельность просто-таки подвижническим подвигом. Иногда на светских мероприятиях рядом с ним маячила аспирантка-побл…ушка, а порой из-за его плеча выглядывала и противная морда Славика.
Отношения с Катькой становились все холоднее буквально день ото дня. Разговоры ни по работе, ни по душам уже не клеились. Жила она теперь вместе с Эдиком, Димой и Антоном. Я постоянно заставала их всех пьяными и обкуренными. Глядя на них, меня уже просто тошнило — в самом прямом смысле этого слова.
Однажды вечером я вдруг поняла, что тошнота вообще перестала покидать меня, аппетит пропал, а когда были последние месячные, я вообще не помнила… Я была уверена, что все это просто от усталости, но на всякий случай решила экспериментировать с одним из тестиков, полученных в качестве образцов от Иры. Как дура я вперилась в две полоски, проявившиеся в маленьком пластиковом окошке. Я погубила еще два драгоценных теста, результат был одинаков. Быстро одевшись и сунув в карман еще один неиспользованный «образец», я побежала к Катьке.