Ничего не добившись и не узнав, изнуренная и подавленная, я потащилась домой. Катька, узнав о случившемся, вначале впала в ступор, а потом сказала, что ей нужны сутки на размышление. Она попросила меня ничего никому не говорить, в особенности Коле и Лехе. Я решила, что моя подруга хочет попробовать что-то узнать по каким-то неведомым мне своим каналам, и, разумеется, пообещала молчать, как партизанка Зоя.
Заснуть я не могла до самого утра. Ощущение нереальности масштаба свершившейся катастрофы не покидало меня ни на минуту. Только я закрывала глаза, мне мерещилось, что сейчас вот-вот раздастся звонок в дверь, я ее открою, и дюжина крепких молодцов в рабочих куртках потащат коробки с компьютерами прямо ко мне в квартиру.
Под утро, часов в пять, я все же отключилась. Проснулась от звонка в дверь. В душе вспыхнула надежда. Я запрыгнула в махровый халат и бросилась открывать. По дороге взглянула на настенные часы — было три часа дня.
В дверях стояли чрезвычайно мрачные Коля с Лехой.
- Ну что, у нас п…ц! — Леха облизнул пересохшие губы. — Катька сколола!
Теперь я видела, что его просто трясет мелкой дрожью.
- Что, не поняла?! Уехала она, исчезла! Свалила со всем оставшимся баблом!
Катька скрылась в неизвестном направлении, оставив мне только истерическую записку: «Прости, дорогая! Но у меня это — единственный шанс выжить!» Подруга сняла со счета все, что там лежало, включая немыслимую для меня тогда сумму, оставленную в качестве нашей прибыли по киргизской сделке. За полдня она ухитрилась каким-то неведомым образом продать свою квартиру.
Двое наших сотрудников крайне нервно объяснили, что Катька, а следовательно, фирма, а следовательно, я должны им кучу денег. Признаться, моя подруга всегда сама рассчитывалась с ребятами. Я знала размер их ежемесячной заработной платы, но премиальные, зачастую в разы превышавшие месячный заработок, она опресама, и я никогда не вмешивалась в этот процесс. К моему потрясению, Леха сообщил мне, что Катька не только не выплатила им оговоренные премии за полгода, но и последние три месяца задерживала зарплату, ссылаясь на огромные накладные расходы по контракту. По напряжению в Лехином голосе и нервному состоянию обоих я поняла, что, скорее всего, они говорят правду. Ребята, разумеется, осознавали, что тоже обманута и что мое положение нисколько не легче, чем их. И это притом, что об истинном моем положении они даже не догадывались! была младше и слабее их. Я ни разу не обманула их и никогда не нарушала данных лично мной обещаний — ни письменных, ни даже устных. Но по всем понятиям, регламентирующим всю жизнь в нашей расчудесной стране, по всем этим гребаным понятиям я была им должна!