— Если понадобится.
— Возможно. — Керан заговорил менее враждебно, и в глазах его отразилось удовлетворение. — Я приятно удивлен, Бэррас. Не думал, что ты сможешь убедить меня. И рад, что ошибся.
Гордон кивнул, почувствовав, как напряжение уходит из его плеч. Он ценил добрососедские отношения с Рэмсденом, хотя тот, конечно, не мог бы забрать у него свою сестру. Это было бы неприятно, но он прибег бы к силе, если бы это оказалось единственной возможностью удержать Джемму у себя.
— Тогда я попрощаюсь с тобой, Риппон, потому что мне пора к моей молодой супруге. Ты, наверное, еще не забыл это чувство?
— Его невозможно забыть.
— И как бы ты мне ни нравился, я предпочел бы, чтобы ты позволил мне какое-то время оставаться с женой наедине, прежде чем явишься нас навестить.
— Это мне тоже понятно. — Керан немного подумал и добавил: — Через несколько дней.
Гордона еще никогда так не радовали столь простые три слова. Однако теперь он ни за что бы ее не отпустил. После прошлой ночи — ни в коем случае! Она сама пришла к нему, укрепив в нем какое-то чувство, которое стало неизменным. Оно затвердело, словно строительный раствор, сцементировалось у него в груди. Он не знал, что это за чувство, но сама мысль о том, что Джемма не будет его ожидать, стала невыносимой. Это было не просто желание овладеть ею. Ему хотелось снова вдохнуть аромат ее волос, почувствовать вкус ее сладкого поцелуя, когда она добровольно склонится к нему, чтобы прижаться губами к его губам. Этот подарок наполнял его душу нежностью, а ведь прежде он всегда считал, что такие чувства — выдумка стихотворцев, болтовня безумцев.
Возможно, он просто размяк. Однако Гордона это не смущало. Он крепче взялся за поводья, и его жеребец взрыл копытом землю, в нетерпении ожидая сигнала, чтобы преодолеть те мили, которые отделяют их от дома.
Дом! Да, именно о нем он мечтал, и именно благодаря Джемме замок Бэррас стал теперь для него желанным домом.
Колокол снова зазвонил уже после захода солнца. Джемма сидела у себя в комнате, она не смогла заставить себя вернуться в спальню Гордона. Проводя щеткой по волосам, она чуть приподнимала прядь за прядью, чтобы жар от камина помог им быстрее высохнуть. Ожидание было почти невыносимым.
Захочет ли он быть с ней этой ночью? Или, может быть, решит отдохнуть, прежде чем завершить закрепление их брачных уз? Оба вопроса были вполне естественными. По правде говоря, она очень плохо знала Гордона, его вкусы, антипатии — как и то, чего он ожидал от брака.
Она, конечно, прекрасно понимала, что этому мужчине желанно ее тело.