— Я восхищаюсь твоей отвагой, Джемма, и такую похвалу от меня слышат редкие мужчины, а женщины — и того меньше. Я совершенно уверен, что ты села бы на свою кобылу и уехала, не задумываясь о том, что за стенами этого замка тебя поджидает опасность. Такая отвага дорогого стоит. Ее редко видишь у женщин — и это одна из причин, заставивших меня поехать и добиться от твоего брата согласия оставить тебя здесь.
— Ваши комплименты не трогают меня. Ведь вы опираетесь не на чувства, а на принуждение, насилие.
Он засмеялся, но этот смех не был теплым. Наоборот, он подсказал Джемме, что лэрд обдумывает новую стратегию, чтобы добиться от нее желаемого. В его глазах горел вызов, и ее сердце сжалось: она поняла, что теперь он стал считать ее достойной того, чтобы тратить на нее время и усилия.
— Похоже, тебе приятно слышать, что меня восхищает твоя решимость. — Его губы плотно сжались, напомнив ей о том желании, которое она прочла на его лице накануне вечером. — Сдается мне, что в глубине души тебя это очень радует, потому что втайне ты не хочешь иметь дела с таким мужчиной, которого могла бы прогнать парой едких словечек. Признайся, Джемма, ты слишком гордая, чтобы принять ухаживание от того, кто не смеет тебе перечить.
Она вздрогнула, потрясенно понимая, что он не так уж далек от истины. Тем не менее, она крепко сжала губы, чтобы ничем не выдать свое согласие с этими словами.
В ответ Гордон коротко вздохнул. Это был очень тихий звук, однако ей пришлось приложить немало сил к тому, чтобы не вздрогнуть. Все ее существо было чутко настроено на него. Она заметила, как раздулись его ноздри, как дрогнули пальцы, лежавшие на мощных мышцах рук. Ее сердце забилось быстрее, слух невероятно обострился. Она жадно впитывала в себя все, что помогло бы ей понять, к чему надо готовиться.
Он обвел ее взглядом с ног до головы, внимательно рассматривая и не упуская ни малейшей детали.
— Значит, придется сделать что-то такое, чтобы днем ты оставалась там, где я тебя оставил. Мне ведь надо заниматься моими землями, а я бы предпочел не пускаться за тобой в погоню и не тревожиться о том, как бы ты снова не оказалась в опасности.
— Вы уже сказали, что мой брат одобрил мое пребывание здесь. Это значит, что мне некуда деваться.
Джемма не сумела спрятать горечь, которая поднялась в ее душе, и она рассердилась на себя за это, потому что не собиралась ныть и требовать утешения. Она не желала никому жаловаться. Она сама себя утешит, она делала это все последние годы, так что сейчас ничего не изменилось.
Он чуть прищурился.