Вера улыбается, как кошка, слизавшая крынку сметаны. В жизни ее никто никогда не ревновал. Сколько удовольствия пропустила, оказывается…
Еще одно стремительный маневр, и еще пара машин остается позади.
— Кто тебя учил так водить машину?
— Что у вас было с Касьяновым?
Надо возразить. Что за допрос? По какому праву?
— Ничего не было. Он мой друг. Веришь?
— Верю.
— Так что насчет машины?
Стас ненадолго снимает руку с руля, берет Верину ладошку. Притягивает к губам, целует.
— Артиллерийские обстрелы. И снайперы.
— Что?!
— Я успел поработать… скажем так, военным корреспондентом. В Осетии. А потом в Киргизии. Когда дороги обстреливаются, ездить надо быстро. И очень маневренно.
— Не может быть!
— Ты же видела фотографии на выставке.
— Но я не предполагала, что все так…
— Именно так. Умудрился даже под пули попасть. И под осколки.
— Ты был ранен?!
— Ерунда. Сквозное в руку. Царапина. Так, мясо прожарилось. Medium rare, — Стас скупо усмехается. — С осколками хуже вышло. Взрывом оконное стекло разнесло. Один осколок в шею воткнулся, полсантиметра до сонной артерии. Док сказал, я в рубашке родился.
Вере становится дурно от ужаса. От осознания того, что они могли и не встретиться.
До дома Стаса они доехали очень быстро.
С заднего сиденья Стас достает несколько больших, скатанных в рулоны листов бумаги. Вера охает.
— Это то, о чем я думаю?
— Спокойствие, всему свое время, — Стас отводит руки с рулонами в сторону. — Пойдем домой.
А на площадке он подходит к двери… ее бывшей квартиры. И открывает ключом…
— Выкупил, — поясняет в ответ на изумленный Верин взгляд. — Это все, что у меня от тебя оставалось. На тот момент. А здесь у меня… типа, студия.
Бросает принесенные постеры на пол.
— Пойдем, покажу кое-что.
Бывшая Верина гостиная пуста. Мебели нет. Зато есть… мольберты. Картины на стенах. Прямо напротив двери — она. В доспехах. На фоне горящего замка.
— Стас…
— Я ж говорил, фотки грохнул. Вот, решил таким образом восстановить…
— Это ты рисовал?
— Угу.
— Но как?..
— Я же художественное училище заканчивал. Какие-то базовые навыки остались. Нравится?
Вера отвечает поцелуем. Таким жадным и горячим, как будто не было вчерашнего вечера и ночи. И она прикасается к нему впервые после двухгодичной разлуки. Впрочем, желание посмотреть на принесенное Стасом все же делает в принципе возможным прервать поцелуй.
— А там что? — Вера поворачивается к двери, где на полу лежат раскатившиеся белые тубы.
— А это твой свадебный подарок.
Сердце екает.
— Тебе не кажется это странным?
— Что именно?
— А ты не хочешь меня ни о чем спросить?