— Что же касается снижения цены, — продолжил я, — то люди, в таких тяжелых условиях не отказывающиеся от пользования автомобилем, деньги имеют. Так пусть поделятся ими с теми, кто прокладывает для них хорошие дороги…
— Прошу простить, господа, но вынужден забрать у вас его высочество, — послышался за моей спиной голос Дмитрия Михайловича Карбышева, героя-фронтовика, полковника в отставке, ныне являющегося главным инженером моего дорожного проекта. — Ваше высочество, пора. Все готово…
Тогда я сумел убедить Николая двинуться по пути политических преобразований. И это принесло свои плоды. Сначала разрешили партии. Первые пять лет ограничение было только одно — эти партии ни в своем названии, ни в уставе не должны были претендовать на представление интересов исключительно какой-либо одной национальности или социальной группы. Никаких рабочих и крестьянских, финских или там польских патриотических партий не допускалось. Все партии, собиравшиеся свободно и легально действовать в Российской империи, обязаны были ставить перед собой задачу развития и процветания всей империи в целом, но никак не отдельной социальной группы или территории. Нет, совершенно понятно, что написать и заявить можно одно, а вот реальные действия предпринимать в абсолютно другом русле, но нельзя объять необъятное. Для того чтобы более или менее эффективно контролировать мысли и побуждения хотя бы большинства граждан, необходимо создавать гипермонстра масштаба КГБ, а это чудовищные госрасходы, да еще, судя по тому, как кончил СССР, совершенно неэффективные… К тому же и слова имеют реальное значение — это очень неплохо показало пока неизвестное здесь НЛП,[48] где лингвистическое, то есть словесное воздействие является важнейшей и неотъемлемой частью всей методики. Так что пусть хотя бы декларируют то, что нам надо, а те, кто переступит закон действиями, сразу станут клиентами полиции и жандармерии.
Следующим порогом, который партии должны были преодолеть через пять лет после своего образования, являлось наличие не менее десяти тысяч членов и отделений не менее чем в половине губерний страны. Я не сомневался, что, скажем, польские националистические организации способны набрать такое количество членов и, замаскировавшись под названием какой-нибудь «брутально-антивандальной партии», добиться серьезной поддержки в Царстве Польском, но это положение заставляло их, чтобы выйти на серьезный уровень даже в своих регионах, слегка поумерить национализм и озаботиться поиском союзников на всей территории России. Пусть учатся договариваться.