операций. Это резко снижает требования к квалификации работников и позволяет производить такие сложные устройства, как современное вооружение и техника, куда менее квалифицированному персоналу. И вот именно этим я и занялся. Ибо считал перевод производства на военные рельсы самым главным залогом нашей будущей победы в войне. А со всем остальным и без меня справятся.
Так что объявление Германией 1 августа войны России застало меня не в Санкт-Петербурге, а в Магнитогорске и не в своем кабинете, а в цеху, без пиджака и в окружении инженеров. В отличие от армии я уже вовсю воевал…
— Корнет!
— Я, господин ротмистр!
— Сколько еще вы будете возиться с разгрузкой лошадей?
— Уже заканчиваем, Александр Филиппович. Второй эскадрон слегка подзадержался, — пояснил корнет Веснин, — Намет закапризничал, всё никак не могли вывести.
Ротмистр Ковринский досадливо поморщился:
— Ведь говорили же Карабуло-оглы: нечего здесь форсить — армия, чай, а не скачки. Так нет… А из-за него эвон как с выгрузкой затянули.
Корнет покивал. Конь командира второго эскадрона Георгия Карабуло-оглы был дорогим текинцем, горячим, неутомимым в скачке, но своенравным. К тому же ему требовались особый уход и питание куда лучше того рациона, который обеспечивался выделяемой казной суммой. Но горец заменить своего красавца на обычную строевую лошадь отказывался напрочь, приплачивая за вкусности и полезности для Намета из своего кармана. Вот время от времени и случались разные казусы…
— Ладно, я к командиру. Следите тут, — приказал ротмистр и двинулся вдоль еще пахнущей свежей сосной разгрузочной платформы в голову состава.
В кавалерию Андрей Веснин пошел как по семейной традиции, так и по велению души. Все его предки, отец, дед и прадед были русскими офицерами и кавалеристами. Дед сложил голову во время русско-турецкой, отец воевал на Русско-японской и голову сохранил, но потерял ногу. Сам корнет Веснин на прошлую войну не успел по младости лет, но надеялся, что свое еще возьмет. И похоже, все шло к тому, что шанс взять это самое «свое» ему представится очень скоро.
Корнет Веснин выпустился из Елисаветградского кавалерийского училища в прошлом году. И сразу попал в оборот. Потому что в войсках дело обстояло не совсем так, как ему рассказывали в училище. А точнее — совсем не так. Сейчас уже корнет разобрался, почему так вышло. Дело было в том, что многие офицеры-строевики прошли через «пробные офицерские части», каковые очень сильно изменили их взгляды на то, какой должна быть современная кавалерия. А преподаватели военных училищ только в прошлом году начали проходить переподготовку на специальных курсах, организованных при Офицерской кавалерийской школе, программа которых была составлена как раз с учетом произошедших в войсках изменений. Причем эти курсы были в основном предназначены не для повышения квалификации преподавателей, а для обучения офицеров-кавалеристов кавдивизий второразрядных и третьеразрядных армейских корпусов. То есть и сроки, и уровень, и напряженность учебной программы по сравнению с «пробными офицерскими частями» там были куда меньше. И соответственно, «сдвиг мозгов» у обучающихся на этих курсах оказывался менее существенным, чем у тех, кто прошел жесткую школу «пробных офицерских частей». Веснин об этих частях рассказов понаслушался… Ну а если еще учесть, что офицеры-преподаватели — не только кавалеристы, а вообще почти все — были едва ли не самыми ярыми хулителями того, каким образом великий князь Алексей Александрович преобразует армию, неудивительно, что молодые офицеры приходили в войска совершенно неподготовленными к новым требованиям. Наоборот, впору было бы удивиться, если бы они хоть как-то этим требованиям соответствовали. А потому первые же полковые тактические учения ввели молодого корнета в некоторый ступор. Ну еще бы, за две недели учений они отмахали почти триста верст, трижды разбивали полевой лагерь, шесть ночей провели «по-походному» — на лапнике и укрывшись плащами из грубого брезента, входившими в новый комплект снаряжения, три раза оборудовали взводный и дважды эскадронный полевые опорные пункты, закапываясь в землю по уши, словно какая-то пехтура, шесть раз отстрелялись из карабинов и эскадронных пулеметов — и ни одной рубки лозы, ни одной лихой кавалерийской атаки. Они в кавалерии или где?!