— Я не уверен, что понимаю тебя, — сказал Локен и мотнул головой, когда Каркази предложил ему мяса со своей тарелки.
— Я вот к чему веду. Можно ли представить, что тот, кто встречался с Хорусом — могу я называть его Хорусом? Я слышал, вам не очень нравится, когда простые смертные так его называют. Так вот, мог ли человек, действительно видевший его, сказать такие вещи, какие приписываются этому Тембе?
Локен не без труда поспевал за быстрой речью Каркази, но неожиданно он понял, что гнев заслонил от него величие Воителя.
— Ты прав, Игнаций. Никто, видевший Воителя, не мог такого сказать.
— Тогда возникает вопрос: зачем Эребу понадобилось приписывать Тембе такие оскорбления?
— Я не знаю. И зачем ему это?
Каркази съел мясо со своей тарелки и запил его белесым напитком.
— И правда зачем? — переспросил Каркази, загораясь воодушевлением. — Скажите, вы имели «удовольствие» встречаться с Аэлитой Хергиг? Она тоже летописец из числа драматургов и пишет ужасающе детализированные пьесы. На мой взгляд, они просто нудные, но я не могу отрицать, что у нее имеется определенный актерский талант. Я помню, видел в ее исполнении леди Офелию в «Трагедии Амлета», и это было довольно хорошо, хотя…
— Игнаций, — остановил его Локен, — переходи к сути.
— Ах да, конечно. Суть в том, что даже такая талантливая актриса, как мисс Хергиг, не справилась бы с представлением, разыгранным сегодня Эребом.
— Представлением?
— Точно так. Все, что он делал с самого момента появления в юрте, было фарсом. Разве вы этого не заметили?
— Нет, я был слишком зол, — признался Локен. — Вот почему я и позвал тебя сюда. А теперь, Игнаций, объясни мне все по порядку, только не отступай от темы.
Каркази расцвел от удовольствия и продолжал:
— Хорошо. Сразу после заявления об отступлении Давина от Согласия Эреб предложил перенести обсуждение вопроса в более узкий круг, но это провокационное предложение он сделал в помещении, полном народа. Кроме того, как вы слышали, он утверждал, что Темба восстал против Хоруса, а не против Императора. Это придало оскорблению личный характер.
— Но зачем ему понадобилось так провоцировать Воителя?
— Возможно, чтобы вывести его из равновесия, заставить проявить вспыльчивость. Похоже, он хорошо знал, какой будет реакция. Мне кажется, Эреб пытался привести Воителя в такое состояние, когда тот будет неспособен мыслить ясно.
— Осторожнее, Игнаций. Как ты осмеливаешься предполагать, что Воитель бывает неспособен ясно мыслить?
— Нет, нет, нет, — запротестовал Каркази. — Только приведя его в состояние крайнего возбуждения, Эреб мог манипулировать его поступками.