Черновая работа вдохновляла Жору Любимова примерно так же, как сортировка почты. Перелистывая подшитые ориентировки, он то и дело производил какие-то лишние движения — то в сто пятьдесят седьмой раз смотрел на часы, то вскакивал, измеряя шагами тесный кабинет. Его сосед Макс Виригин, наоборот, был полностью погружен в процесс — он перебирал бумаги, делая пометки на листке с таким видом, словно изучал свежий номер «Спорт-экспресса» и собирался сделать ставку на тотализаторе.
Изредка опера перебрасывались замечаниями.
Любимов в который раз оторвался от бумаг.
— У тебя что-нибудь есть?..
— Выписал два похожих. По двухтысячному году. Но никаких намеков на счетчики.
— У меня почти такая же картина.
Появление коллег внесло в разговор свежую струю. Любимов покосился на вновь прибывших:
— Какие люди! Ну и как там, «на земле»?..
Плахов шутку не оценил:
— Все вокруг цветет и пахнет…
— А мы тут завяли совсем. Как успехи?
— Как у сборной России по футболу.
Любимов решил конкретизировать вопрос:
— Этого, который дом обслуживает, «покололи»?
Плахов устало уселся за свой стол:
— Мимо кассы. На момент убийства он рвал зуб в поликлинике. Мы проверили и уже написали справку.
Рогов достал из папки листы со списком работников АО «Энергия».
— Похоже, теперь их всех придется шерстить.
Виригин подошел к коллеге, взял в руки список, слегка присвистнул:
— Пятьсот двадцать три человека! На год хватит… Это если все остальные дела забросить и надеяться, что новых не навалит.
— И это еще не все. Из них семнадцать в отпуске. Эх, хорошо бы кого-нибудь занесло на Кипр!.. — размечтался Вася и решительно добавил: — Если что, чур, я полечу!.. А еще девять человек на больничном. Две в декрете.
— Тех, что в декрете, оставим на сладкое, — встрял в разговор Любимов.
Плахов усмехнулся:
— Кстати, четверо вечером не отметились. Один из них Центральный район обслуживает. Какой-то Залыгин.
Любимов ожил:
— О… оставь-ка его нам с Максом.
Плахов взглянул на коллегу.
— С удовольствием. А еще один утром вышел, потом отзвонился, сказал, что заболел. Из Выборгского района.
В голосе Виригина послышалось сомнение:
— До Центрального далековато.
Любимов, которому ужасно надоело торчать в кабинете, воскликнул, как Ричард Третий, искавший коня:
— Да чего тут гадать!.. Надо клиентов делить.
Рогов, который, казалось, не обратил на это замечание никакого внимания, открыл ящик стола, достал личный стакан, взглянул на Плахова:
— Чай будешь?..
— И мне… — подхватил Любимов.
— А вы еще не заработали. И вообще: на вас чая не напасешься. Вечно я должен его покупать!.. Я не Ходорковский!