«Бомжи на „Москвиче“», — удивленно подумал Рогов.
Тут один из бомжей выхватил слезоточивый баллончик и пустил струю в лицо Василию — издалека, неумело. Половина газа рассеялось, но для частичного ослепления хватило…
Рогов заорал, зажал руками глаза, бомжи схватили болонок, запрыгнули в машину и умчались…
Наверное, нет негостеприимных народов. Может, впрочем, где и есть, но Егорову они не встречались. Грузины не выпустят из-за стола, пока не иссякнет вино в бурдюках и красноречие у бесконечных тостующих. Узбеки умрут от обиды, если ты после плошки лагмана и большой тарелки чучвары откажешься от полудюжины палочек шашлыка. Вот и Соколовы не ударили в грязь перед лицом южноафриканского гостя. Соленые огурцы, квашеная капуста, маринованный чеснок. Сыр и копченая колбаса, ювелирно порезанные и уложенные гордыми веерами. Огурцы-помидоры. Салат оливье, святое дело. Винегрет. Пельмени. Кувшин с домашним вином. Водка с изморозью истомилась в холодильнике. И истомившийся Владимир Афиногенович во главе стола: сколько ждали африканца из Пулково, сколько ждали из ванной — пора бы уже налить да крякнуть.
Но у Егорова было чем отблагодарить хлебосольных хозяев. Добрую половину чемодана занимали грамотно подобранные подарки. Егоров доставал их — один за другим — с большим удовольствием, совершенно позабыв о том, что находится на спецоперации и что в водке может таиться клофелин, в вине дремать димедрол, а в пельменях сторожить цианистый калий. Подарки нравились хозяевам, и Егоров по-детски радовался за них и за себя.
Роману он вручил китайские бусы из черных каменных виноградин. Объяснил, что это магические бусы, которые носят лучшие воины или вожди племен. Про вождей нафантазировал от себя, но то, что бусы мужские, — в магазине гарантировали.
Сначала Роман отказался надевать на себя эдакое украшение, но Егоров удачно вспомнил о фотографии, где он (точнее, перемонтированный Рогов) был снят с мужественными туземцами, облаченными в подобные бусы.
Екатерина Сергеевна получила шляпку со страусиными перьями, тоже произведенную в КНР. Шляпка удивительно гармонировала с красными маками. Соколова сбегала к зеркалу, раскраснелась и прокомментировала: «Ой, меня сейчас хоть в Эрмитаж!»
На середину стола Егоров поставил пустое страусиное яйцо. Пошутил:
— На Пасху покрасите!
Надежде он подарил откровенную женскую фигурку из черного дерева.
— Тончайшая работа. Из племени, затерянного в непроходимых чащах.
Невеста смутилась. Опустила глаза. Наконец, извлек бутылку вина в картонной коробке.
— Дядя Володя, а это вам! Из своего винограда.