Я без «Мостов» хромой,
Ведь это – остов мой.
Я в образах
Я в òбразах, ты в образàх,
Но, не касаясь поколений,
Я лучше прикоснусь к коленям
И заночую на губах.
Я напою тебя собой,
Как панцирь жжённый Каракума.
Я, было дело, часто думал
О том, что чувствует ковбой,
Взнуздавши в первый раз мустанга...
Как будет всё? Неважно, как,
А важно то, что будет танго,
И ты – как раньше, в образàх...
Герцы заболевшему сыну
По эфиру разнесут герцы
Всем догадливым и всем мудрым,
Что для ритма твоего сердца
Разорву я на бинты утро,
Примотаю я жгутом волю
К изголовию души ложа,
Чтобы справиться с твоей болью,
Пусть попробует, меня сгложет.
Продирает пусть едва веки
Поздней осени рассвет сонный.
В этом рваном, суетном веке
Как же дорог мне твой сон ровный.
Наважденьем пусть дурным сгинут
«Скорой» фары – маяки горя.
Задышалось бы легко сыну,
Чтобы легче мир дышал вскоре.
Потеплевшие твои руки
До предела обострят мысли:
Это сердца твоего стуки,
Это стук колес моей жизни.
Время собирать камни
Всё случалось в карусели дней,
За победой наступала горечь,
И светлее дня бывала полночь,
Август января был холодней.
И нередко жизни негатив
На весной умытый мир ложился,
Пеной на песках Даугавпилса
Мегаполис песенный размыв,
Было всё – из дальних палестин,
Из московских переплётов станций
Я к тебе однажды возвращался,
Чтоб из круга многих стать одним.
Всё случалось в карусели дней,
Всё ещё по-майски недопето;
И ещё не раз построит лето
Дом из нами собранных камней.
Эпиляция души
То ли спьяну, то ли сдуру,
Нелегко теперь решить,
Я придумал процедуру –
Эпиляцию души.
Как порядочный ученый,
Первый свой эксперимент
Я провел с душою черной,
Выбрав правильный момент.
И душа сопротивлялась,
Уцепившись в телеса,
А потом не удержалась,
Стала осью колеса.
Колесо века считает
И обратно не спешит,
И никто не проклинает
Эпиляцию души...
Голубастое небо
Голубастое небо искрится
Перецветами голубей.
Неказистая, в общем-то, птица,
Не таких уж высоких кровей,
Но выклёвывает раздраженье,
Невниманье, брюзгу, маету,
И уносится корабельно
В голубастую высоту.
С высоты – нам расти до песчинок –
Те хоть ветер, играя, несёт,
С высоты безразлично, кто инок,
Кто убийца, а кто звездочет.
Я внизу суечусь микроскопно:
Насыщаюсь, почкуюсь, делюсь,
Но мечтаю на месте на Лобном,
С девкой-славой пропеть хриплый блюз.
Память семенников
Не голосом, не разноцветным волосом,
Не скрипом, наполняющим альков,
Не содроганья запредельным космосом –
Жива ты памятью семенников.
Твои обеды – спазмы поджелудочной,
Твои подруги – цепь гемикраний,
Твой смех – этап насилья промежуточный,
Но только вот семенники, они
На что-то реагируют невнятно,