Когда Марьям вновь очнулась, она обнаружила себя лежащей на жесткой кушетке с тонким матрацем и накрытой старым одеялом. Из одежды на ней только исподнее, и то хорошо, что не голая. Сначала она подумала, что ее нашли и это камера, но прояснившийся взгляд показал, что это не так.
Домик представлял собой сруб, посеревший от времени. Печка, выложенная из камней. На крохотном столе у окна-бойницы оплывшая свечка. Электричества здесь, похоже, никогда не было. В общем, обстановка полностью соответствовала убежищу отшельника, которые по каким-то причинам уходили от людей и жили в полном одиночестве в полном отрыве от мира.
Рука болела, но пока терпимо. Она даже смогла одеться, обнаружив свою одежду почищенной и даже зашитой там, где порвалась во время катания по звериной тропе, цепляясь за крючковатые корни.
– Где этот старик?
Как по волшебству дверь в дом открылась, и внутрь вошел сгорбленный старик со связкой хвороста, в том же плаще, что она запомнила, болтаясь на его плече вниз головой.
«Даже удивительно, как он сумел меня поднять», – удивилась агентесса, ибо старик не производил впечатления не то что силача, но даже сколько-нибудь крепкого человека.
Слишком уж стар. Уже за восемьдесят… Но, может, это обманчивое впечатление из-за сутулости и спутанной седой бороды, достающей до груди?
– Здравствуйте…
– Добрый день…
– Меня зовут… Марьям. А вас?
– Меня зовут Горм. Я – гном.
– Гном?
– Гном, – с невозмутимым видом подтвердил старик.
– Э-э… мистер Горм, спасибо, что подобрали меня и спасли от солдат. Даже не знаю, что бы они со мной сделали.
– Не за что. Тем более это сделал не я, а Оро, он – огр. Мне достались все тумаки орков…
– Так вас тут двое?!
– Можно и так сказать…
Старик со странным именем Горм, представляющий себя гномом, стал заниматься хозяйственными делами. Развел огонь в печи, поставил сковородку на отверстие, которое можно было плотно закрыть круглым камнем, и когда сковородка нагрелась, разбил несколько яиц, но не куриных, а местных лесных птиц, судя по камуфляжной окраске скорлупы.
– Сколько я уже у вас?
– Третий день…
– О ужас!
Только когда поплыл аромат от яичницы, она почувствовала, как зверски голодна, и все прочие мысли, связанные с работой и ее собственной свободой, отошли на задний план. Но они вернулись, как только она насытилась, съев почти все, что приготовил старик, и выпив травяного отвару вместо чая или кофе, что она предпочла бы.