– Какая вы…
– Какая?
– Много… много лет… никто так со мной не разговаривал… – запинаясь, пробормотал он.
– А вы сами эти много лет много с людьми разговаривали?..
Он снова нахмурился. Она поняла, что неосторожно задела его за больное место.
– А ну, покажите-ка локоть, – сказала она, притягивая к себе и переворачивая его руку. – Смотрите-ка, разве не молодчина моя Наташка? Как здорово залатала! Ничего и не заметно, – она с улыбкой заглянула ему прямо в глаза и лукаво спросила: – А почему же вы заплатку не выдрали обратно и не вернули, как цветы?
Доктор смущенно засмеялся и опустил глаза.
– Знаете что, – заговорил он совсем тихо, – принесите мне эти розы… Я их поставлю у себя… И… и вы сами скажите об этом девочкам… я не сумею…
– О! С радостью! – воскликнула Софья Михайловна и побежала в свою комнату за цветами.
* * *
Как ни старалась Софья Михайловна, но примирения у девочек с доктором не выходило. Правда, они почувствовали некоторое удовлетворение, когда она им рассказала, что он снова взял цветы. Но каждый раз, когда он проходил через классную в их присутствии, как бы оживленно они ни болтали, они сразу умолкали, опускали головы и упорно смотрели в стол. Сам доктор явно избегал их. Сталкиваясь случайно с любой из них, он смущался и поспешно уступал дорогу, не произнося ни звука. И через классную ходил он особенно быстрым шагом, не глядя на них, и часто от поспешности долго не мог попасть ключом в замочную скважину.
Леонтий Федорович добродушно подтрунивал над девочками по этому поводу, а Софья Михайловна сердилась.
– Нет, девчонки, так невозможно, – говорила она. – Ну, пожалейте вы старика!
– А он нас пожалел тогда? – возмущенно отвечала Наташа.
Катя обычно молчала, но однажды, покраснев и прижимая руки к груди, она сказала:
– А что, если нам написать ему? Посмотрите, какой он старенький, и всегда один… А если заговорить с ним?.. Ну как заговорить?
– Катюшка! Верно! Напишем и положим в ящик для писем! – обрадованно воскликнула Наташа. Ей и самой давно хотелось помириться, но она не знала как.
– А как написать? Про что? – спросила Люся.
Наташа вырвала из тетради три листка бумаги.
– Вот! Давайте, пусть каждая напишет, а потом выберем, чье письмо лучшее.
Люся замахала обеими руками.
– Что ты, что ты! Я писать не буду! Я не знаю как, да еще ошибок насажаю.
– Ладно. Как хочешь. Катя, пиши! – И Наташа взяла в руки перо и задумалась. Потом начала писать. Люся смотрела через ее плечо.
«Глубокоуважаемый доктор! Мы даем вам честное пионерское слово, что мы не хотели вас обидеть, когда убирали ваши комнаты. И нам было очень неприятно, когда вы так рассердились на нас. Мы хотели только, чтобы…»