Эта покорная тварь – женщина (Гитин) - страница 62
ЖАН АНУЙ. Жаворонок
-----------------------------------------
Что ж, пусть будет восприниматься такой национальная героиня Франции и всемирный символ женского героизма.
А вот стимулом к началу боевого пути «кавалерист-девицы» было, как пишет Надежда Дурова в своих мемуарах, прежде всего желание обрести свободу от семейных уз:
«Может быть, я забыла бы наконец свои гусарские замашки и сделалась обыкновенною девицей, как и все, если б мать моя не представляла в самом безотрадном свете участь женщины».
Далее: «Воинственный жар с неимоверной силой запылал в душе моей; мечты зароились в уме, и я деятельно зачала изыскивать способы произвесть в действие прежнее намерение мое — сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отдалиться от пола, которого участь и вечная зависимость начали страшить меня…
…Итак, я на воле! свободна! независима! я взяла, мне принадлежащее, мою свободу, свободу! драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградой!»
КСТАТИ:
«Говорят, что между двумя противоположными мнениями находится истина. Ни в коем случае! Между ними лежит проблема».
ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ГЕТЕ
Проблема женщин-воительниц лежит прежде всего в подмене убеждений чувствами. Впрочем, эта проблема универсальна для всех дочерей Евы.
Что же касается сугубо боевых качеств, то они неоспоримы.
В конце прошлого века английский путешественник Дж. Дункан предпринял экспедицию в Африку. Посетив Дагомею, он был поражен тем обстоятельством, что основную мощь королевской армии представляли полки женской гвардии. «Десять отборных полков, — пишет в своих записках Дж. Дункан, — каждый состоящий из 600 женщин, внушали должное почтение подданным короля и ужас соседям. В эту гвардию принимались девушки от 15 до 19 лет, которые должны были отличаться свирепостью и жестокостью. В сражениях нередко принимали участие также женщины-телохранительницы короля, которых называли «супругами пантеры», и даже престарелые родственницы королевской семьи — «матери пантеры». Страх, который внушали женщины — воины, был столь велик, что закаленные мужи, выстроившиеся для битвы, нередко разбегались, едва услышав воинственные завывания женщин».
Подобное, однако, никак нельзя сказать о женском батальоне, защищавшем Зимний дворец в ночь Октябрьского переворота, особенно учитывая тот факт, что потери штурмующих составили всего шесть человек, а в составе батальона была пулеметная рота, сама по себе способная скосить не одну сотню солдат, тем более идущих в лобовую атаку. Что здесь сыграло свою роль — растерянность или сердоболие хорошо воспитанных российских барышень — неизвестно. Известно лишь то, что они были частью убиты, частью изнасилованы с особым цинизмом.