Надя переживала этот момент встречи с потерянной не по её воле дочерью особенно остро.
Она впилась широко открытыми глазами в дверь. Вся её материнская суть читалась в устремлённых глазах на эту волшебную дверь, за которой должна стоять её дочь, если, конечно, это была она.
Дверь открылась. Женщина лет пятидесяти, с тёмной причёской, тёмными бровями, не подёрнутыми ещё сединой, тёмнокарими глазами равнодушно смотрела в лицо старухи. Лёгкая тень разочарования промелькнула в её узком лице с длинноватым носом. Тонкие в ниточку губы, удлинённые возрастом, изогнулись в скептическом недоверии, когда она рассматривала Надю сверху вниз.
Рослая женщина, однако, понравилась Фёдору Ивановичу с той скоростью, которая возможна, чтобы пауза не затянулась более допустимой.
-Дочка, это мы, твои родители - папа и мама! - решился он нарушить это нелепое стояние перед дверью. Женщина только тогда перевела взгляд на старика. Что-то родное, на уровне подсознания, ощутилось ею именно в нём. Она очнулась, суетливо нырнула в прихожую, довольно быстро зачастив:
-Ой, что это я? Проходите же, конечно, проходите!
Надя, привыкшая всю свою жизнь всем подчиняться, не решилась броситься к этой женщине с объятиями, только слёзы радости наполняли её глаза, мешая смотреть под ноги. Фёдор Иванович вёл её под руку к ближайшему стулу, усадил, после чего и сам поискал, куда бы присесть. Людмила смотрела на старика, находила в его лице черты, похожие на её, свыкалась с мыслью, что, возможно, перед нею не самозванцы.
Но старуху её сознание с матерью, как видно, не хотело отождествлять. Надя действительно,
став окончательно седой с белёсыми глазами, выглядела серой мышкой и не впечатляла ничем. Конечно, когда сорок с лишним лет дочь не знала, где её мать, забыла, как она выглядит, чего достигла в жизни, хотелось ей увидеть что-то значительное и успешное. Здесь же сидела женщина с психологией домработницы-дворника без эффектного прикида. Старик, конечно, достаточно высок, как и она, но он - пенсионер со стажем и, конечно, с копеечной пенсией.
А ей, бухгалтеру маленькой фирмы, едва ли потянуть дочь с мужем-неудачником и внучкой впридачу с этими стариками. Вслух же она пригласила гостей к столу, который был заранее накрыт. Оставалось только разлить чай по чашкам, после чего Люда стала ждать доказательств от московских женщин, заваривших это дело.
-Всю жизнь я мечтала найти свою дочку, - почти шёпотом по-немецки проговорила Надя. Её глаза впились в лицо Людмилы в немом ожидании. Таня и Алла, не поняв фразы, уставились на старуху. Но Людмила вдруг подошла к Наде и, обнимая её, на чистом немецком языке стала частить фразу за фразой. Фёдор Иванович окончательно прослезился, и теперь уже вытирал и нос и глаза.