Хватало только сил щёлкнуть кнопкой пульта. Темнота окружала его воображение тревогой, глаза расширялись. Сон начисто вылетал, снова пульт оказывался в руке, снова под убаюкивающие крики и выстрелы американских гангстеров приходил благодатный сон, похожий на жизнь в параллельном мире. Возвращение из этого мира всегда было болезненным поздним утром или днём.
Лень окутывала тёплым одеялом, которое не хотелось скинуть. Две кошки, которых он завёл, не желая этого, сидели перед кроватью и кровожадными взглядами, не мигая, упирались ему в переносицу. Было такое ощущение, что они предчувствуют беду с его кончиной, и поэтому взглядами отдают часть своей энергии старому хозяину.
Именно нужда кормить кошек и поднимала Николая Фёдоровича из нагретой, уютной постели несколько раньше, чем ему этого хотелось.
Нещадно матеря кошек Николай Фёдорович опять обретал образ и подобие человека, суетился до самого вечера, терзая свои мускулы нагрузками, которые далеко не каждому шестидесятилетнему пенсионеру были под силу. А было ему уже шестьдесят шесть. Николая Фёдоровича всё чаще пугал собственный возраст. Он уже догадывался, почему многие умирали в этом возрасте. Испуг и был причиной инфарктов, инсультов и других незначительных жизненных обид, побуждавших старых людей выпить водочки для душевного успокоения.
Водка и причиняла наибольший урон пожилому народонаселению. Уклад жизни как-то мало способствовал уверенному проживанию после шестидесяти лет. Николаю Фёдоровичу повезло. Он занимал своей особой дом, в котором не пожелали жить Володя и дочь Люда. С дочерью дружба не получилась, поддерживать отношения не хотелось. На эту жилплощадь претендовали только кошки, которые приходили на смену умершей или попавшей под трамвай, по очереди охраняя дом от мышей и крыс.
Конечно, в доме было много работы, много в огороде, что старику и было нужно, чтобы не дрябли мускулы. Хотелось, конечно, пожить и в государственной квартире с ванной, горячей и холодной водой, газовой плитой и унитазом в зимние месяцы. Но наступало лето, и благодать окружала его до глубокой осени. Вишни покрывались белой пеной в мае, зелень прятала ветхие заборы от соседей, и сами соседи становились в летнее время ласковее и добропорядочнее. Жизнь в двадцать первом веке поделила земной шар на райские уголки и множество углов, приблизившихся к аду.
Наводнения, ураганы и жуткие пожары уносили великое количество человеческих жизней. Но человечеству и этого было мало. Терракты следовали один за другим, автомобили падали в пропасти, тонули, разбивались при столкновениях, калеча и убивая сотни тысяч любителей путешествий на колёсах. Автоматы неустанно стрекотали, правоохранительные органы не имели надежды работать без жертв в их рядах.