-Ты не думай, ты лечись! - успокаивал лекарь. От желудка у меня есть хорошее средство, настой из трав сделаю к ночи, будешь пить. Через недели три почувствуешь себя лучше. А рука будет болеть, пока хрящ не рассосётся. Пуля, конечно, попортила руку, но всё же по касательной прошла, так что повезло тебе, могла и оторвать при прямом попадании. А немцев я испугался, честно говоря, зря. Не такие уж они и страшные, если их не злить да не перечить...
Лекарь то ли Фёдора успокаивал, то ли старался свою совесть усыпить, но выглядел в своих разглагольствованиях неубедительно. Фёдор почти не слушал его, обдумывая, как ему вести себя дальше. Поверить, что он, офицер НКВД, не попадёт под перемалывающую машину Сталинских жерновов, он не мог. Если бы он был родом из Московской области или, что ещё ужаснее, приграничных с Германией областей, он мог бы считать это продвижение фашистов в сторону Москвы катастрофой. Но, проехав немало часов до фронтовой полосы, он поразился Российскому простору, который одолеть едва ли удастся Германии, несмотря на рабскую помощь всей Европы.
Поэтому сотрудничать ч сомнительно побеждающей Германией он не смог бы решиться даже в минуты страха за свою жизнь. Оставаться в этой компании было уже душе противно, но и бежать было просто некуда. Болото простиралось во все сторны, а где не было болота, всюду - немцы, их посты, их техника.
Население, оставшееся в оккупации, едва ли было надёжным. А советские войска откатывались к востоку, судя по глухим раскатам артиллерийской канонады, с угрожающим ускорением.
На другой день явился в дом лекаря староста.
-Поговорить надо, лейтенант.
Он присел на прочный деревенский табурет, посмотрел на руку Фёдора.
-Конечно, рука - дело серьёзное. И желудок больной - тоже нас не радует. Скрыл, что ли, от медкомиссии болезнь-то?
-Просто не сказал, - ответил Фёдор.
-Значит, патриот, - удовлетворённо хмыкнул староста. - Ну да об этом на медкомиссии было бы бесполезно заикаться. Могли бы и обвинить в уклонении от воинской обязанности в военное время.
Староста помолчал с минуту, явно не торопясь начать говорить о сути своего визита. Наконец, прямо посмотрев в глаза Фёдору, стал говорить:
-Оставил меня Райком партии организовать в этом районе партизанский отряд. Особый, понимаешь? Особый отряд!