Шписс — тут как тут — подмигивает масляными глазками.
— Отдохнули?
— Благодарствуйте, вздремнул часок.
— В единственном числе?
— Разумеется, а то как же еще? Однако, господин Шписс, пора покинуть ваш гостеприимный кров. Где наша беглянка?
— Пойдемте.
Шписс привел «ассирийца» в сводчатый каземат, не дав себе труда постучать в дверь.
Забугина что-то писала… Вспугнутая, разорвала листочек в мелкие клочки. Изумилась при виде «ассирийца». Положительно она видела этого изящного молодого человека с такой запоминающейся внешностью… Видела, несомненно видела!
— Фрейлейн, собирайтесь! Вы уезжаете вместе с ними, — указал Шписс на «ассирийца».
— Куда?
— Зачем спрашивать куда? Надо ехать, и больше ничего.
— Вера Клавдиевна, я попросил бы вас поторопиться, — с учтивым поклоном молвил «ассириец».
Забугина погасла вся. Господи, опять испытания! Какие же еще новые муки ждут ее?
— Мы не будем мешать вам, десять минут в вашем распоряжении, — предложил «ассириец», — господин Шписс, пойдем.
— Пришлите мне Труду, — вырвалось чуть слышно у Забугиной.
Явилась Труда, заплаканная, но какая-то лучистая вся.
— Труда, меня увозят.
— Кто вас увосит, балисня?
— Этот господин, который был здесь со Шписсом, с черной бородой.
— Этот! — всплеснула руками Труда, — ах, он солт! Ах, он?.. Босе, если бы я снала, я бы…
— Если бы вы знали?
— Нисего, балисня, нисего, я так…
Лучистости уже нет и в помине. Труда стояла мрачная, вся в покаянном раздумье.
С заоблачных высей — прямо на землю! Для кого она берегла себя, в чьи объятия бросилась, властно бунтуемая весенними зовами? Этот красавец заодно со всей шайкой Шписса, Бредериха и всех этих подлых вацешей.
— Прощайте, Труда…
— Плосайте, балисня, мосет бить, есе встресимся… так хосу слусить у вас!
— Дал бы Бог… Сердечно рада была б. Я никогда не забуду вашего отношения, милая Труда… Хотя вряд ли… эти люди замучают меня… Чувствую, не вынести мне всех этих пыток…
Еще поцелуй. Слезы обеих девушек, — каждая по-своему одиноких, — смешались.
Потемневшим взглядом провожала Труда убегавший в перспективу аллеи автомобиль. Вера, вся в тумане слез, последний раз махнула платком. Автомобиль, скрывшись за поворотом, вынесся на шоссе.
Сидевший рядом с Верой «ассириец» заговорил:
— Поздравляю вас, Вера Клавдиевна!
Она не слышала.
Он повторил громче: Поздравляю вас!
— С чем? — откликнулась вспугнутая Вера. — Вы издеваетесь надо мной? Какая низость! И вы заодно с ними, и вы один из моих тюремщиков!
— Полноте, — усмехнулся он, — я не тюремщик ваш, а скорей ангел-хранитель.
— Да? — с горечью вырвалось у нее. — Куда же, в какую новую тюрьму вы меня везете, мой «ангел-хранитель». Куда?