В ответ на наших лэтченанго овоиды «подарили» нам синсимов.
Синсимы — первое, о чем вы слышите, прибыв в военную зону; и то, что вы слышите, ужасно. Вы не знаете, сколько в этом вымысла и пустой болтовни, а сколько правды, но даже если отбросить семьдесят пять процентов, от оставшегося мороз по коже идет.
— Если он до вас доберется, — советовали нам «старички», — тут же убивайте себя, пока есть возможность.
Переносчики синсимов бродили вдоль периметра каждого лагеря овоидов, вынюхивая людей. Синсимы — не паразиты, а синтетические симбионты: если они проникали в вас, то оставались в вашем теле сколь угодно долго.
В школах нас учат, что симбиоз — взаимовыгодное состояние для его участников. Может быть. Однако в военной зоне ходили слухи, что если синсим поселится в вашем теле, это определенно не улучшит качество вашей жизни. И хотя военные медики не жалели усилий, чтобы вы уцелели после нападения синсима, — они не допускали и никогда не допустят эвтаназии, — по всему, что мы слышали, вы сами не захотите уцелеть.
Тот день, когда мы с Фазио отправились в джунгли, был похож на все другие дни на Вайнштейне: влажный, жаркий, дождливый. Мы пристегнули бачки со спорами и пошли, прокладывая себе путь сквозь завесы переплетенных вьющихся растений с помощью ручных тепловых излучателей. Влажная пружинящая почва имела багряный оттенок, заросшие зелеными водорослями озера переливались на свету.
— Вот тут мы построим взлетно-посадочную полосу отеля, — жизнерадостно разглагольствовал Фазио. — Там будут бассейн и коттеджи, здесь теннисные корты, а на дальнем конце…
— Осторожно! — воскликнул я и сбил низко летящий крылатый палец горячим фиолетовым лучом.
Он упал и рассыпался в пепел у наших ног. Тут же появился второй, собрат первого; этот летел на уровне глаз, нацелившись острым как бритва клювом мне в горло, однако Фазио ловко сбил него. Мы поблагодарили друг друга. Крылатые пальцы — изящные создания: крошечная пулька, почти невесомая, с чешуйчатой серебристой шкурой, сияющей ярким лунным светом. Есть у них такая привычка — целиться в шею. В тот день мы убили двенадцать, и этого мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Продвигаясь вглубь джунглей, мы также эффективно расправлялись с другими враждебными созданиями — спиральными червями, глазастыми мухами, лощинными ягодами, прокаженными летучими мышами и другими мерзкими местными тварями. Мы представляли собой прекрасную команду: быстрые, сообразительные, умело защищающие друг друга.
Углубившись на полтора километра, мы любовались огромным плотоядным грибом, когда наткнулись на первого овоида. Гриб представлял собой мясистую красную фаллическую башню трехметровой высоты, с оранжевыми жабрами, снабженную дюжиной свисающих плетевидных конечностей с зелеными клейкими наростами на концах. На большинстве конечностей висели маленькие лесные существа на различных стадиях переваривания. Прямо у нас на глазах одна конечность поднялась, развернулась, втрое удлинилась и, руководствуясь безошибочным условным рефлексом, хлопнула липким наростом по какой-то проползавшей мимо многоножке размером с кота. У бедняги не было ни малейшего шанса вырваться — убийца мгновенно выбросил нечто вроде проволочной сетки, утонувшей в плоти жертвы, и все было кончено. Мы чуть не зааплодировали.