— По-честному кончать со старым решил или повязку оденешь?
Я смолчал.
Бесфамильный, заглядывая мне в глаза, сказал:
— Ты не торопись. Не думай, что я уже совсем сдался. Без меня ты и сейчас дела большого не сделаешь. Особенно в этой зоне. Ты что же, обиделся, что там, у ларька я тебя бросил?! А что я мог сделать, когда на тебя навалилась целая толпа. Со мной сразу бы там расправились. Я же здесь не новенький…
— Брось баланду разводить, — сказал я. — Что ты меня упрашиваешь? Что уговариваешь? Отстань ты от меня. Не по пути мне теперь с тобой. Понял?
— А вдруг свои на объяснение вызовут? — спросил Бесфамильный, не поднимая головы.
— Заткнись!..
Я сорвался с места. Немного постоял в ожидании. В эту минуту я был зверем, готовым прыгнуть на свою жертву. Но Бесфамильный больше ничего не сказал.
— Прощай! — бросил я и быстро зашагал к общежитию.
Я вошел в помещение, стараясь не попасться никому на глаза. Ложиться не хотелось, хотя и чувствовал себя переутомленным. Даже мягкий, усыпляющий свет ночника не клонил ко сну. Долго сидел на кровати. Чем длиннее и глуше делалась зимняя ночь, тем сильнее меня охватывало состояние замкнутости, одиночества.
Но душевная слабость эта владела мною недолго. Скоро я уже осознавал со всей отчетливостью, что нет, я теперь уже не один. Да и как можно было чувствовать себя одиноким, если рядом лежали десятки друзей. Настоящих друзей, которым можно до конца и во всем довериться!
Я впервые заснул легко и безмятежно. Я знал: завтра все будет хорошо. Ах, как это важно для человека, если он знает, что завтра у него все будет хорошо!
В этот день серое, зимнее утро показалось мне необычным. Растворившись в утреннем рассвете, ночь унесла с собой все тяготы.
После утренней поверки, не дожидаясь развода, я направился в гараж, и первым здесь встретил начальника отряда. Мы поздоровались. Заговорил старший лейтенант Дильбазов.
— Укомплектовали курсы шоферов. На днях начнутся занятия. Может быть, пойдешь учиться?
Я не торопился с ответом. Старался заглянуть в глаза своему воспитателю. Но это не удавалось: он продолжал медленно заносить на разграфленную доску фамилии и цифры.
— Может быть, зря не захотели учиться на моториста? — продолжал начальник отряда, не поднимая головы и не переставая писать. — Мне самому больно по душе эта профессия…
Я молчал.
— Помогите, чего без толку стоите. Бездельник работающему больше в тягость, чем сама работа. — Теперь в обращении Дильбазова я чувствовал что-то свойское. — Возьмите тряпку и сотрите вторую колонку цифр. Видите, я скоро закончу первую.