Но не все поверили в мою искренность.
— Ишь как хвост поджал! — бросил кто-то.
— Понимает, что дело плохо… — недружелюбно заметил другой.
Бригадир Балаев поднялся с места и рассек ладонью воздух.
— Это не по-товарищески, — сказал он. — Перед нами наш же товарищ, он просит прощения и помощи. А вы что? Издеваетесь! Здесь начальник отряда. Он не даст мне соврать Я у начальника колонии дал слово взять Джумшуда Пашаева учеником к себе и без отрыва крановщиком сделать. Разве ему мы не должны сейчас помогать? Ну, ослаб человек, наглупил. Но ведь он же сам себя осуждает сейчас…
Балаев говорил так тепло, по-отцовски, что его в заключение поддержали уже все присутствующие.
Леус завершил обсуждение моего вопроса словами:
— Мы верим Джумшуду и помогать ему — наш долг!
У своих товарищей я просил прошения от всего сердца, не кривя душой. Я действительно, твердо решил навсегда порвать с прошлым. И наверно, потому с каждым днем все увереннее чувствовал себя полноправным человеком. И спать я стал не тяжелым, а крепким, безмятежным сном, причем и во сне продолжал думать о скором возвращении, о новой встрече с сестрой и самым дорогим мне сейчас человеком на свете, Насиром Джамаловичем.
Утром следующего дня я явился на занятия школы шоферов. Первым встретился с преподавателем по практической езде. Он, с хитроватой улыбкой взглянув на меня, сказал:
— Сегодня за руль. Смотри, не подкачай.
Как назло мне не повезло. Я был очень растерян, часто путал дорожные знаки, плохо отвечал на вопросы. Но, несмотря ни на что, я упорно стремился к своей цели. И наконец, почувствовал в себе такую сосредоточенность, такую силу воли, что даже в груди защемило.
— Гражданин преподаватель, — уверенно и твердо сказал я, — разрешите, пожалуйста, прокатиться еще один круг.
Коротконогий, широкоплечий наш инструктор, глубоко заложив руки в большие карманы комбинезона, сказал:
— А чего же? Тут и просить незачем. Садись!
Он шутливо погрозил пальцем зашумевшим было в кузове нескольким слушателям курсов, весело подмигнул мне и, кряхтя, протиснулся в кабину.
Я запустил мотор и плавно тронулся с места. Видя, что я слишком уже сосредоточен, напряжен, преподаватель сказал:
— Если внимательность у человека — признак мастерства, умения, то озабоченность — показатель неуверенности в своих знаниях. Держите руль ровно, спокойно, уверенно. Вы же отлично знаете машину. Она во всем вам подчиняется…
…В тот день, когда нам вручили водительские права, начальник колонии присутствовал на нашем собрании. Он поздравил всех с успешным окончанием учебы и сказал: