Старший лейтенант Дильбазов не сводил с меня глаз. Я был взволнован. Поднялся с места и срывающимся голосом сказал:
— Извините, гражданин начальник, может быть, у меня нескладно выйдет… Здесь я новичок… Но вся колония знает, что я покончил со своим прошлым раз и навсегда. Так вот, в общественных делах плестись в хвосте я не хочу… Поэтому прошу вас: запишите меня в секцию первым. Записывайте, товарищ Леус: Пашаев Джумшуд Мухтар оглы, бывший вор в законе по кличке «Черный»…
Я не знаю почему, но когда я все это сказал, в комнате стало вдруг так тихо, что я услышал даже биение собственного сердца. Неужели не все знали, что я вор в законе и кличка у меня «Черный»?
— Да, такие вот дела, — произнес, наконец, Леус записывая дословно все, что я сказал. — Кто следующий?
У витрины «Правды» столпились заключенные. Каждый старался протиснуться вперед. Тот, кто успел просмотреть страницу, с трудом мог выбраться из толпы. Его тут же засыпали вопросами. Впервые в газете, в центральном органе были напечатаны письма людей осужденных, совершивших преступления! Высказывались по этому поводу самые различные мнения. Одни говорили, что это приманка, но какая и для кого — ответить не могли. Другие просто не знали, что сказать и советовали прочесть обязательно дважды. Третьи считали, что письма осужденных в редакцию «Правды» — индивидуальные и коллективные — это новый шаг навстречу тем, кто раскаялся в своем прошлом.
— Видимо, теперь иначе будут встречать нашего брата на свободе. На работу принимать станут, с пропиской разрешат вопрос. Все! Теперь уже на нас не будут смотреть, как на волков… — запальчиво говорил кто-то в толпе. — И нам, братва, тоже кончать с грязью надо, иначе — могила.
В эти дни я усиленно занимался, чтобы поскорее овладеть профессией крановщика и начать ходить в девятый класс вечерней школы. У меня не оставалось времени для участия в собраниях, которые отнимали у нас нередко по нескольку часов.
Вечером после занятий я направился в библиотеку и долго выбирал книги. Возвратился в общежитие уже поздно. До сигнала «ко сну» оставались считанные минуты. Заключенные столпились у кровати Леуса и, перебивая друг друга, спорили о материалах, напечатанных в «Правде». Я подошел ближе и увидел Костю Бесфамильного, который с пеной у рта доказывал Леусу:
— Вам, безмозглым мужикам, не понять этой уловки. Статьи эти они придумали. Вот, мол, само государство вас за людей признает! Да разве я не знаю как все такие выдумки сочиняются. Отлично знаю! Не раз на свободе бывал, понасмотрелся.
— Чепуху городишь, — вмешался в разговор Дурсунов, опуская тяжелую руку на плечо Бесфамильного. — Мы в жизни многое видели, но у нас нет доказательств, чтобы не верить «Правде». Пишут, значит партия так говорит.