- Джонни! Мальчик мой, ты должен еще раз мне помочь! — взмолился я, подняв выбежавшего за мной сына на руки, и глядя ему прямо в глаза. — Я видел, что ты можешь, и знаю, что моя просьба не будет для тебя слишком сложной: надо оповестить всех в округе о том, что случилось и предупредить, что те, кто не уйдет сегодня, завтра уже не смогут уйти. Протелепатируй им, пожалуйста, побыстрее.
- Уже сделал, папа — ответил он мне.
- Спасибо, малыш. Ты тоже уйдешь вместе с ними. Я думаю, что мужчины не откажутся донести маму до ближайшей больницы.
- А ты папа? — прижался сынишка ко мне.
- Я должен покинуть вас, иначе я буду выдавать вас повсюду, где бы вы ни укрылись.
Едва мы зашли в дом, как тут же услышали нежный женский голосок, доносящийся со стороны окна:
- Можно мне к вам войти?
Оглянувшись на звук, мы увидели полупрозрачную фигурку царицы фей, стоявшую на чашечке цветка, склонившегося к нашему окну.
- Входи, Элли! Входи! — воскликнули мы с сыном практически одновременно, в то время как оконная рама сама собой поднялась вверх под взглядом моего сына.
Стебелек цветка тут же начал расти и наклоняться внутрь комнаты, повиснув, наконец, над постелью с лежавшей на ней Эльзой.
- Я хочу вам помочь, - тихо и грустно обратилась к нам Элли. — Это напиток забвения, - протянула она ко мне ручки, в которых едва заметно сверкал маленький хрустальный бокальчик. — Эльза не только придет от него в себя, но и забудет все, что было сегодня с нею.
- Спасибо тебе, Элли! — только и смог сказать я своей верной подруге, осторожно беря из её рук мерцающий огонек сосуда.
- Помни, Джонни! Тебе нельзя больше оставаться с жителями деревни. Здесь тебя все равно рано или поздно найдут: ты слишком похож на отца не только внешне, но и внутренне. Прощай, мой мальчик! Мы больше уже никогда с тобой не встретимся в этом мире, но ты всегда будешь меня помнить, маленький Джонни! А тебя, Джон, я никогда не брошу, - повернулась она ко мне. — Нам с тобой немного осталось на этом свете, но мы будем с тобой до конца, - грустно прошептала она мне.
В ту же секунду цветок слегка изогнулся и вынес фею из нашей комнаты. Но грустить было некогда. Надо было срочно покидать наше жилище. Дом, оставшийся без своей души, без домового, старился прямо на глазах: огромные необхватные кряжи ссыхались и трескались, на полу появились все расширяющиеся щели, потолок угрожающе накренился, еще каких-нибудь полчаса и рухнет крыша.
Я быстро наклонился к Эльзе, осторожно раздвинул кончиком ножа стиснутые зубы и влил в рот капельку светящейся жидкости из флакончика. Действие было почти мгновенным: глаза Эльзы тут же открылись, и она удивленно окинула взглядом резко изменившееся жилище и нас, настороженно стоявших около ее постели.