— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуй, — ответила она.
Клэр знала, что он собирается ее поцеловать, и в животе у нее снова что-то тревожно сжалось. Она не понимала, откуда взялась эта смутная тревога, и ничего не могла с собой поделать. Ее мама со своей чрезмерной заботой, с вечными требованиями носить шерстяные шапки зимой и предостережениями быть осторожной с мужчинами в любое время года говорила: «Не верь парням. Ты очень милая девочка, поэтому они будут вешать тебе лапшу на уши и заставят делать то, о чем ты потом сильно пожалеешь».
И сейчас мамины слова настойчиво звучали в голове Клэр, хотя это было последнее, о чем ей хотелось думать. Почему она должна доверять Мартину? У нее не было никаких причин для этого. Клэр знала, что у его отца, Эша Рейфила, была репутация жесткого и безжалостного человека — на самом деле однажды он обманул и ее папу (это было как-то связано с оплатой за покраску садовой стены). Но сейчас, стоя в холодной воде, Клэр отказывалась думать головой. Мартин положил мокрую руку ей на плечо и притянул девушку еще ближе. Клэр тут же почувствовала, как начинает заливаться краской; щеки у нее горели.
Конечно, она ждала поцелуя, но ей было всего семнадцать, и внезапно нахлынувшие чувства ее тревожили. Ребята в школе постоянно заигрывали с ней, приглашали на свидания, а играя в баскетбол, бессовестно выкрикивали комплименты и признания с другого конца поля. С некоторыми из парней она даже ходила в лонгвудский кинотеатр, а с Роем Кренсшоу как-то раз целовалась на балконе во время кинохроники. Рой, смазливый мальчишка, с волнистыми светлыми волосами и вечно сонными глазами, был игроком школьной баскетбольной команды. Целуясь с ним, она почти ничего не чувствовала, только переживала, не смотрят ли на них другие зрители, и слегка морщилась от маслянистого вкуса его губ и языка — перед этим Рой успел вдоволь наесться попкорна.
Но поцелуй в весеннем пруду был совсем другим. Чуть коснувшись ее губ, Мартин отстранялся и вновь и вновь легко касался уголков ее рта, влажной середины… Запах от щедро политой тоником волнистой шевелюры Роя Кренсшоу заставлял Клэр сдерживать дыхание. А сейчас она сладостно вдыхала аромат нагретых солнцем волос Мартина. В этом аромате, естественном, как вода, как камень, на котором он ждал ее, смешивались сладость уходящего детства и что-то темное, взрослое. «Сладкая кислинка», — легкомысленно подумала Клэр. В эти мгновения ей стало понятно, о чем были все те отчаянно романтичные фильмы, которые они с сестрой смотрели в лонгвудском кинотеатре, — вот о чем говорили все экранные герои. Она подумала, как ей повезло, что она встретилась с Мартином и, наконец, испытала это чувство. Внутри нее проснулось то, что сладко спало все предыдущие годы. Пробудилось, встряхнулось и словно сказало: «Время пришло».