В конце вечера Мартин с Клэр в окружении племянников, кузин и просто знакомых семьи Вашон и Клемент направились на другой конец улицы, к дому родителей Николь. Они согласились остаться на ночь — спорить было бесполезно, — а рано утром собирались уехать из Лурмарена. Николь, шедшая рядом с Мартином, сжала его руку и сказала:
— Она просто очаровательна.
В нескольких шагах впереди Клэр пыталась научить маленькую Жоель прыгать через скакалку.
— Да, — улыбнулся Мартин.
— А твой отец?
Мартин развел руками:
— Он не такой очаровательный.
Николь рассмеялась:
— Как он к этому относится?
— А как ты думаешь?
— И тебе все равно? — спросила Николь.
Мартин покачал головой.
— Нет? — уточнила она.
Он посмотрел на нее:
— Ты мне не веришь?
Николь лишь слегка пожала плечами в ответ — это могло означать что угодно.
— Ответь, — настаивал Мартин.
— Мне кажется, — сказала Николь, — не так уж важно, что я думаю.
— Ты ошибаешься, для меня очень важно, — возразил Мартин, и в ту же секунду осознал, что это действительно так. — Я здесь именно для этого, — продолжил он, — чтобы узнать твое мнение.
Николь не смотрела на Мартина — она глядела вперед. Ее муж, Тьерри, нес на плечах старшую дочь. Мартин слышал, как он весело напевает: «Бууп, бууп, бууп…»
— Ты счастлива с ним? — спросил Мартин.
Николь помолчала, а потом кивнула:
— Он хороший отец.
Как и пожимание плечами, эти слова могли означать что угодно. Некоторое время Мартин размышлял, стоит ли настаивать на ответе, а потом понял, что в каком-то смысле она уже все ему сказала. Тьерри оказался очень хорошим, добрым человеком, но не таким, которому жена могла бы признаться в опрометчивом поступке, совершенном с американским мальчиком почти вполовину младше ее.
Мартин и Николь прошли остаток пути молча и вскоре оказались перед дверью дома ее родителей. Толпа провожающих остановилась. Все вокруг наполнилось объятиями, поцелуями в щеку, рукопожатиями, словами благодарности и обещаниями когда-нибудь снова встретиться. Жоель продолжала прыгать через скакалку посреди вечерней улицы. Клэр вернулась к Мартину, и он обнял ее за плечи.
— Кажется, я обучила твою дочку новому трюку, — сказала она Николь.
— Как ускакать из дому, — продолжил Мартин.
— Ну, рано или поздно это обязательно случится, — притворно вздохнула Николь, и они засмеялись. Затем она повернулась к Мартину: — Позволь мне кое-что у тебя спросить.
Он почувствовал, как гаснет его улыбка, и внезапно осознал, как близко к нему она стоит. Николь была единственным человеком в доме Рейфилов, действительно понимавшим Мартина. Она поддерживала его и верила в то, что он с его талантом достигнет вершин, а не просто унаследует шляпную империю штата Нью-Йорк.