— Мартин говорит, что герб принадлежал ему, — вставил Лукас.
— Да, конечно, в минуту щедрости его дед подарил герб своему новорожденному внуку, — ответил Эш. — Но, опять же, он рассчитывал на то, что тот будет беречь это сокровище. Гордиться им. Что он, черт побери, будет вести себя как достойный член семьи Рейфилов. — Эш залпом выпил остатки виски и слегка улыбнулся. — Понимаете, мне самому не нравится то, что происходит. Мне хотелось бы, чтобы мой сын был другим. Я скучаю по очаровательному мальчику в серых фланелевых штанишках и кепке, который ходил за мной по фабрике и спрашивал про «сяпки». — Эш покосился на Лукаса. — Шляпки.
Он улыбнулся своим воспоминаниям, но буквально через секунду его лицо застыло в жесткой и неподвижной гримасе.
— Мне хотелось бы, чтобы мой сын был другим, — повторил он. — Мне хотелось бы, чтобы моя жена не пила до обеда. Мне хотелось бы, чтобы шляпный бизнес был более интересным. Но мы играем теми картами, которые сдала нам жизнь, и если не нравятся правила, то надо выходить из игры и не оглядываться назад. Мартин решил поступить по-своему, и я ничего не могу с этим поделать, равно как и с тем, кто есть он и кто есть я, или, раз уж на то пошло, насколько интересно заниматься шляпами.
Бокал с виски, который Эш Рейфил держал в руке, был своеобразными песочными часами: виски кончился — кончилось время. Эш встал — поднялся и Лукас. Они не стали пожимать друг другу руки.
Эш просто открыл дверь, а Лукас вышел из его кабинета и, пока шел по длинному коридору, внезапно почувствовал жалость к Мартину, которому пришлось расти здесь, среди равнодушной роскоши.
В тот вечер, когда Клэр готовилась лечь спать в доме своего отца и складывала одежду в шкаф, Лукас Свифт вошел в ее комнату.
— Клэр, — сказал он, — мне надо с тобой поговорить.
— Конечно, — кивнула она. — Все в порядке?
— Ты и Мартин… — начал Лукас. — Я хочу, чтобы вы оба вернулись в Лондон. Как можно скорее.
Клэр удивленно посмотрела на отца.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Почему ты хочешь, чтобы мы уехали?
— Здесь для вас нет будущего, — ответил Лукас.
— Откуда ты знаешь?
— Я говорил с его отцом, — сказал он.
— Ты говорил с ним?! — изумленно воскликнула Клэр. — Мартин будет в ярости!
— Я хотел проверить, быть может, этот человек захочет изменить свое решение, — сказал Лукас. — И он не захочет. Он ненавидит сына, и ненависть его будет только расти. Поэтому, Клэр, я хочу, чтобы вы уехали.
— Но как же ты?
— О, со мной все будет в порядке, — успокаивающе улыбнулся Лукас.
— Я переживаю… — тихо проговорила Клэр. — Как ты тут без меня справишься?