!
— Они просто пытаются продемонстрировать свою любовь, — объяснил Титус. — Ой, посмотри, он обнимает твою ногу. Ох… нет, нет, Пандора, я ошибся — он написал тебе на брюки.
— Вот паршивец! — зарычала Пандора. — Передай мне туалетную бумагу. — Она подняла провинившегося клона одной рукой, а указательным пальцем другой помахала перед его лицом. Клон был Пандориного типа, приблизительно четырех лет, ростом в четыре дюйма. — Не. Делай. Этого. Никогда, — возвестила Пандора. — Пользуйся. Туалетом. Ох, ну почему они такие тупые? Не на пол, а в туалет, тупица.
— Надо найти им какую-то одежду, — сказал Титус, с ужасом глядя на клона Титусового типа, который умудрился засунуть крошечную часть своей анатомии в электрическую розетку. Раздался громкий хлопок, возмущенное шипение, и дымящийся трупик клона рухнул на ковер.
— О, бедняжка, — неискренне произнесла Пандора, — какая жалость, осталось всего триста девяносто девять…
Внизу, в спальне на четвертом этаже, синьор Стрега-Борджиа поднял трубку телефона и долго смотрел на нее так, словно опасался, что она может выпустить клыки, броситься ему на шею и высосать его кровь до капельки. Его жена с младшей дочкой принимали утреннюю ванну — ритуал, который неизменно приводил их в хорошее настроение, затопляя при этом пол в ванной комнате. Звук льющейся воды заглушал слова Лучано Стрега-Борджиа, который предпринимал первые шаги к продаже Стрега-Шлосса.
Накануне они вместе с женой взяли такси и отправились в свой родной дом, чтобы лично осмотреть повреждения. Не осмеливаясь войти внутрь, они постояли в розарии, укрываясь от ветра под раскидистым каштаном. Слезы повисли на носу синьора Стрега-Борджиа, когда он ласково хлопал по стволу дерева.
— Его посадила моя прабабушка, — скорбно произнес он, — а мой прадедушка закопал ее под ним…
Синьора Стрега-Борджиа посмотрела на окна первого этажа.
— Титус родился в голубой комнате, — прошептала она. — Помнишь? Ты был в такой панике…
— Второе окно справа, — засопел синьор Стрега-Борджиа. — Как я мог забыть? Я выбежал из комнаты и побежал искать акушерку. Даже не вспомнил про телефон.
— О, Лучано, — всхлипнула синьора Стрега-Борджиа, — без Стрега-Шлосса я чувствую себя так… словно я потеряла почву под ногами. Я просто не могу представить, как мы переживем его потерю. Это невыносимо.
— У нас остается наша семья, — сказал синьор Стрега-Борджиа, роясь в карманах в поисках платка. — Мы всегда будем помнить, как мы здесь жили.
— А Дэмп его не запомнит, — синьора Стрега-Борджиа достала из сумочки неиспользованный памперс и предложила его мужу вместо салфетки.