— Ты все утро пытался вывести меня из себя, — сказал Оуэн, в его голосе не слышалось злости, потому что эта эмоция никогда не была частью всего этого. — Неугомонный, шумный, неуклюжий… мне это не нравится. Начнем с извинений, пожалуй. Заставь меня поверить своим словами, иначе будешь стоять в углу и ждать, пока я дам тебе второй шанс.
Стерлинг прижался губами к колену Оуэна и передернулся, а потом снова поднял глаза и решительно встретил его взгляд.
— Мне жаль, — прошептал он. — Я не хотел… я ничего не мог с собой поделать. Я собирался остановиться, но не знал как и не знал, что могу попросить… об этом. Мне жаль, Оуэн. Пожалуйста, простите меня.
Иногда он забывал, как неопытен Стерлинг.
— Ты всегда можешь попросить, — сказал Оуэн, обхватив его лицо, этот жест давно стал для них молчаливым посланием. — Я не всегда буду давать тебе именно то, чего ты хочешь, но что-нибудь обязательно. Я никогда не оставлю тебя жаждущим, обещаю. — Он похлопал Стерлинга по щеке. — Ты прощен… но это не значит, что тебе не придется иметь дело с последствиями, но ты же знал, что все не так просто?
— Да. Я знаю, что заслужил наказание… я и себя тоже сводил с ума, не только вас. Мне очень жаль. — Стерлинг закрыл глаза и снова прижался к бедру Оуэна. — Мне кажется, я теряю рассудок. Я такой никчемный, Оуэн. Иногда я не знаю, можно ли это исправить. Или, если и можно, то на это уйдет…
— Я не хочу тебя исправлять, — отрезал Оуэн. — С тобой все в порядке. Открой глаза. Посмотри на меня. — Он подождал, пока Стерлинг подчинится, и продолжил; он с трудом сдерживал раздражение, направленное на человека, с которым никогда не встречался, а не на того, который сидел на коленях перед ним. — Помнишь первый раз, когда я привел тебя в клуб? — Стерлинг кивнул и нахмурился. — Несколько дней спустя я пришел туда один и провел целый вечер, отвечая на вопросы о тебе. Чтобы подвести итог всех разговоров, мне понадобится всего одно слово: счастливчик. И они имели в виду вовсе не тебя; Домы, сабы… неважно. Они говорили обо мне. Это мне повезло, потому что они видели, что ты особенный, и что ты делаешь меня счастливым. Черт, да Майкл никогда тебя не встречал, а стоило рассказать ему о тебе, первое, что он мне заявил, это что мне улыбнулась удача. — Оуэн сделал глубокий вдох. — Ты гей, и твоего отца это не радует. Такое случается так часто, что это фактически закономерность. Ты узнал, что тебе нравится подчиняться; это необычнее, согласен, но ты был в клубе и знаешь, что ты такой не единственный. Родители практически отреклись от тебя, и ты расстроен; ну, кто бы