Значит, свои… Много их было! Похлеще ребята, чем сам Шевцов!
Повезло! Выкрутился!!!
Значит, прижмет ещё лейтенант свою задастую деваху к кровати! Еще как прижмет!..
Ой, спасибо Шестому! Век будет помнить Шевцов его лицо! До последнего вздоха!
***
Алёна всегда поздно возвращалась с работы. Около восьми. Вечно нужно что-то доделать. Бумаги, бумаги, бумаги…
Вся жизнь – одни бумаги!
И опять над подъездом не горит фонарь. Зато чей-то плечистый силуэт боком трется рядом со скрипучей дверью. Какой-то молодой здоровый парень. А в руках - цветы. Обычные розы… Их много! Наверное, ждет свою девушку. Повезло ей!
Алёна вспомнила своего бывшего. Тот никогда не дарил цветов. Внезапно она вздрогнула и еще раз бросила взгляд на молодого человека. Точно уже видела это лицо! И оно ей даже успело понравиться. Никита!
Наверное, его брат. На душе стало тошно. Обидела человека! Начиталась в газетах всякой ерунды! Зачем сказала ему, что думала? Сейчас жалела…
Видела, как он уходил. И хотелось броситься следом и попросить прощения.
Почему-то вспоминала о нём сегодня весь день. Что-то было в его глазах… Только вот с руками у него не все в порядке. От их прикосновения сводило судорогой мышцы.
Парень обернулся - в свете фонаря над его правым плечом поблескивал крошечный золотистый кубик. Алена тихо ахнула и остановилась.
Улыбающиеся глаза Никиты смотрели в её глаза. Букет роз оказался в дрожащих девичьих руках.
И не было смысла задавать вопросы. Она итак догадалась, кто именно стоит перед ней. И от этого стало не по себе… И тянет к нему, и страшно!
Может быть, не врут слухи! Вряд ли человек способен на то, что уже довелось увидеть Алёне…
Так кто перед нею?
Почти до полуночи они гуляли по набережной. Говорили о всякой ерунде, смеялись и вспоминали школьные годы. Тему возраста Никиты обходили стороной, будто и в прошлый раз он выглядел на тридцать.
Прощаясь у подъезда, Алёна звонко чмокнула Никиту в щеку. Мозг, словно током, пронзило острой болью.
Сжав зубы, чтобы не расплакаться, Алена через силу улыбнулась и даже на прощание помахала рукой.
Никита видел - его прикосновения несли живым людям нестерпимую боль.