Наливая кофе, я увидел там сдобные булочки. Предложил ему, но он покачал головой.
— Твердая пища больно проходит. Но если ты надумал заставить меня глотнуть калорий, то там, в холодильнике, есть шестизарядная упаковка «Безопасности»[116]. На мой взгляд, ее вкус подобен замороженным соплям, но ее я, по крайней мере, способен проглотить.
Когда я принес ему этот напиток в одном из винных фужеров, которые нашел в его буфете, Эл расхохотался:
— Думаешь, так вкус будет получше?
— Возможно. Если ты убедишь себя, что это «Пино Нуар»[117].
Он выпил половину, и я видел, как он принудил горло глотать это пойло. Этот бой он выиграл, но, отставив фужер в сторону, тут же вновь взялся за чашку с кофе. Не пил, только взял чашку в ладони, словно стараясь впитать в себя ее тепло. Смотря на это, я по-другому пересчитал то время, которое, вероятно, ему отведено.
— И, — напомнил он, — в чем заключается разница?
Если бы он не был таким больным, Эл догадался бы и сам. Он был сообразительным парнем.
— Да потому, что случай с Каролин Пулен не может считаться корректным тестом. Ты не спас ей жизнь, Эл, а только ноги. У нее впереди лежала вполне нормальная жизнь в обоих направлениях — одно то, где Каллем ее подстрелил, а другое, где ты ему помешал. Она не вышла замуж в обоих вариантах. В обоих направлениях она не родила детей. Это как…— я чуточку задумался. — Только без оскорблений, Эл, но то, что ты сделал, это как если бы врач спас воспаленный аппендикс. Для аппендикса это хорошо, но вряд ли от него, даже здорового, ожидать чего-то жизненно важного. Ты улавливаешь, к чему я веду?
— Да, — хотя мне показалось, я заметил в его голосе раздражение. — Похоже, Каролин Пулен была тем лучшим, на что я оказался способен, дружище. В моем возрасте время ограничено, даже если ты здоровый. У меня был в мыслях больший приз.
— Да я не критикую тебя. Но семейство Даннингов кажется лучшим экспериментальным примером, так как там не просто одна парализованная девочка, как это не ужасно для нее самой и ее семьи. Там речь идет о четырех убитых людях и искалеченном на всю жизнь пятом. И вдобавок мы его знаем. После церемонии вручения аттестатов ООР я привел его в харчевню на бифштекс, а ты, увидев его шапочку и мантию, еще не взял с нас деньги. Помнишь?
— Да. Тогда же я сделал фото для моей Стены.
— Если я смогу это сделать — если сумею помешать его папику размахивать тем молотком — как ты думаешь, останется ли там висеть это фото?
— Не знаю, — ответил Эл. — Возможно, нет. Более того, я могу даже не вспомнить, что оно там висело.