Подняв взгляд, я увидел, что он положил на стол передо мной еще какой-то лист. На нем был заголовок: СПОРТ 1958-1963.
— Не потеряй эту вещь. Не только потому, что это твой талон на питание, но главное потому, что тебе зададут много вопросов, на которые ты вынужден будешь ответить, если эта бумага попадет в чужие руки. Особенно, когда ставки начнут вознаграждаться.
Я начал собирать все назад в сундучок, но он покачал головой.
— У меня в шкафу стоит для тебя портфель «Лорд Бакстон», хорошенько обтрепанный по углам.
— Он мне не нужен — у меня есть рюкзак. Лежит в багажнике машины.
На его лице появилось насмешливое выражение.
— Там, куда ты собираешься, никто не носит рюкзаков, кроме бойскаутов, да и те их надевают, только когда отправляются в поход или на свои сборища. Тебе еще многое надо заучить, дружище, но если ты будешь делать осторожные шаги, и лишний раз не будешь рисковать, ты справишься.
Я понял, что действительно собираюсь это сделать, и что это случится прямо вот-вот, почти без подготовки. Я почувствовал себя визитером в лондонском порту семнадцатого столетия, который вдруг осознал, что его сейчас силком записывают в моряки.
— Но что мне нужно делать? — это прозвучало сущим блеянием.
Он поднял брови — кустистые и белые теперь так же, как и его поредевшие волосы на голове.
— Будешь спасать семейство Даннингов. Разве мы не об этом говорили?
— Я не это имею в виду. Что мне нужно делать, когда люди будут спрашивать у меня, каким образом я зарабатываю себе на жизнь? Что мне говорить?
— У тебя умер богатый дядя, помнишь? Говори всем, что ты понемногу питаешься из своего нежданного наследства, стараясь протянуть по возможности дольше, пока не напишешь книгу. Разве не сидит в каждом учителе литературы не реализованный писатель? Или, может, я ошибаюсь?
Конечно, он не ошибался.
Он сидел и смотрел на меня — сам осунувшийся, ужасно похудевший, но с сочувственным выражением. Вероятно, даже жалостно смотрел на меня. В конце концов, он проговорил, очень мягко:
— Большое это дело, разве не так?
— Так, — ответил я. — Но Эл…мужик…я...… я простой, маленький человек.
— То же самое можно сказать об Освальде. О том злодее, который стрелял из засады. А если верить сочинению Гарри Даннинга, его отец простой подлый пьяница с молотком.
— Он теперь уже никто. Он умер от острого отравления в штатной тюрьме Шоушенк. Гарри говорил, что, вероятно, от плохих вытяжек[123]. Это такая...
— Я знаю, что такое вытяжки. До черта этого видел, когда служил на Филиппинах. Даже сам пил, к моему стыду. Но он не мертв там, куда ты собираешься. И Освальд тоже.