Мне приходится довольно долго втолковывать Мутабору что требуется от его белобрысой кошки. Результат оказывается прогнозируемым — она тянется именно к тому, что в каске, недвусмысленно и плотоядно. Связанные после допроса руки не дают возможности тому прикрыться. А Мутабор с садистическим удовльствием на страшной роже держит свою питомицу так, что она не достает до вжавшегося в землю мужика считанные сантиметры.
Шоферюга тоже отшатнулся как мог, но фасон все же держит. Двое других, тех которые как 'языки' себя не проявили толком, получились странно — героем молчаливым Блондинка не заинтересовалась в общем, а к тупарю потянулась, хоть и не так настырно, как к том, что в каске.
В общем черт их разберет, но явно вкус женский и у умертвия остался. На всякий случай расспрашиваю Мутабора, как он оценивает результаты. Кое-как понимаю односложные ответы, что тот, что в железо-колпаке вкуснее остальных. Меньше всего вкусно пахнет от молчуна. С шофером непонятно. Но тут у Мутабора проскакивает не понятная сразу мной фраза, что страх — тоже запах. Запах страх помеха. Время ход повторение нюх… А ведь что-то такое брезжит — слыхал, что и собаки и те же акулы скорее кидаются на тех, кто боится. Это их заводит. Что с зомби тоже так же? Потом надо будет уточнить, не запамятовать бы.
У меня за спиной между тем в отсутствие майора, ушедшего к рации докладать начальству полученные данные, разворачивается любопытный разговор, поневоле настораживаю уши. Судя по услышанному Ремер выговаривает Ильясу о неправильности ведения допроса в полевых условиях, причем катает как по-писанному:
– 'Крестьяне не так просты, как кажется. Они свободолюбивы, трудноуправляемы, хитры и изворотливы. Первейшая жизненная задача крестьянина любой национальности — выжить. Выжить при любом политическом процессе. Власть меняется, а крестьяне остаются. Крестьяне инстинктивно и постоянно собирают абсолютно всю жизненную информацию, из которой делают быстрые и безошибочные выводы. Они наблюдательны от природы, обладают способностью быстро сопоставлять факты и мгновенно просчитывать ситуацию. Нельзя играть с крестьянином в психологические игры, особенно если инициатива исходит с его стороны. Психологически переиграть крестьянина невозможно — его мышление происходит не столько на логическом, сколько на психоэнергетическом уровне. Крестьянина можно обмануть, но провести — никогда.
Слабое место крестьянина — страх. Именно страх перед равнодушной жестокостью обстоятельств делает крестьянина сговорчивым, очень сговорчивым. Его разрушает страх перед реальной силой, непреклонной и не приемлющей психологических провокаций. И чем больше гонора у крестьянина снаружи, тем больше животного и парализующего сознание страха внутри. Заскорузлое мышление жадноватого от природы крестьянина определяется текущим моментом — выгодно ему или нет. Властям помогают недовольные и обиженные, а также из чувства мести, былой зависти, просто из пакости — крестьянин обидчив, злопамятен и мелочен'.