«Мы возстановим – продолжала Царица - в нашей великой церкви все, что разрушено в ней в варварския, несправедливыя насильственныя времена, все, что разумеем мы в истинно древней Христовой и апостольской, православной кафолической церковности. Мы безвозвратно на все времена утверждаем право каждому верноподданному слагать персты для крестнаго знамения, как ему угодно, а каждой православной приходской общине употреблять в ея приходском храме тот из обрядов, который ей любезен. За каждой приходской общиной и епархией мы утверждаем право выбрать по сердцу пастыря, полагать на него обязанность наблюдать за исполнением требований, ответы за каждый его шаг, а в случае упорнаго уклонения от обязанностей, удалять или смещать по своим приговорам. Только таких пастырей мы будем знать, как истинных пастырей и подлинных представителей их общин и епархий <…> Тогда-то, гг. сенаторы, нам можно будет управлять народом, Провидением вверенным нам. Народная жизнь в начальных, элементарных ея проявлениях будет расти, цвести и приносить плоды сторицею под святым и животворящим пестунством Самого Христа и Его Церкви, которая тогда будет матерью, и кормилицею и нянькой народа, а пастыри ея — и попечителями, и учителями, и судьями, и отцами. Тогда-то сердечный союз между народом и престолом, союз, указуемый самой натурой вещей, союз между Церковью и государством, Самим Господом заповеданный и благословляемый только в Российской Империи, только между русским православным народом и его царями возможно осуществиться на радость небесам, на удивление миру и на страх нашим врагам “
Царица закончила просто : «Секретарь, пишите: На общей конференции сената и синода 15-го сентября 1763 года определено (есть): тех, кои церкви Божией во всем повинуются (есть), в церковь Божию ходят (есть), отца духовнаго имеют (есть) и все обязанности христианския исполняют, а только двуперстным сложением крестятся (есть), таинства ея не лишать (есть), за раскольников не признавать (есть) и от двойного подушнаго оклада освобождать” (есть)».
Совершенно очевидно, что сам факт этой речи переворачивает все представления о Русской истории последних трех веков, и выставляют Императорский Дом совершенно в ином, по сравнению и с никониянской, и со старообрядческой, и с атеистической, и с масонской историографией. Понятно, что на самом деле уже тогда Императорская власть была даже в своих намерениях – «Кругом измена, и трусость, и обман», как писал потом Царь-Мученик – не самодержавна. Понятно еще и то, как и почему как официальная, так и революционная, литература выставляла Екатерину, действительно Великую, в черном свете, малюя ее бывшие, а часто и не бывшие, человеческие прегрешения.