И с рёвом отрываясь от земли,
Неся огонь в своих прозрачных клювах,
Железные взлетают журавли.
Но, не боясь уже глухого грома,
Весною прилетает соловей
В прижавшийся в углу аэродрома
Зелёный дворик старости моей.
Но душу оживляющее пенье
И звёздное небо без границ
Не защитят смиренное строенье
От злого торжества железных птиц.
Воспоминанье
Вокзал Казанский. Клубы пара.
Полубулыжная Москва.
И с берега в конце бульвара
Прыжок чугунного моста.
В полувоенной кацавейке
Сойдя в столицу, как моряк,
Пью газировку по копейке,
В метро катаюсь за пятак.
Дзержинской площади ланита:
Москва нова, как заграница,
Хранит державный антураж
Нарком из тяжкого гранита,
Спортсменки гипсовый муляж.
Товар фасуется кульками,
Мука, горох и огурцы.
У школьников под языками
Ландриновые леденцы.
Гляжу вослед годам тем бедным
Из дней жратвы и кутерьмы.
Вот только воздухом победным
Когда ещё подышим мы?
Вот как[?]
С похмелья в ларёк
Устремлялся я пулей,
Как дембель, с вокзала
Летящий к невесте.
В объекте всегда
Было двадцать семь булей.
Мы ночью втроём их делили в подъезде.
Чтоб утром в глазах расцветала палитра,
Другого не знала душа препарата.
Чудесный "сучок", дорогая пол-литра
В свинцовой косынке, бандане пирата.
Теплом нутряным ты боролась с морозом,
Как ворот овчинный была над спиною.
С тобою в больницах боролись гипнозом,
Пугали циррозом, глумились ценою.
Ты многих спасала, но больше сгубила.
Дурак посмеётся, а умный рассудит:
Уходит эпоха, что было - то было.
Приходит другая: и будет - как будет.
Зачем?
Зачем я видел белый свет,
Где цвёл кипрей и пели птицы,
Где солнце, как велосипед,
Вращает золотые спицы?
Зачем я слушал шорох звёзд
И вновь соединяюсь с мраком?
И мир на мне поставит крест
Кладбищенский за буераком.
С небесной вечной глубиной,
Под медной лунною печатью,
С неопалимой купиной,
С неутолимою печалью.
Дочери Дарье к 50-летию
Как с верным шансом на бессмертье,
Я Звёздный пересёк бульвар.
Тебя в младенческом конверте
Я внёс в свой дом, как божий дар.
Я умирал и жить вернулся,
Не сдался горю и судьбе,
Не сник, вином не захлебнулся,
Что в близких я не обманулся,
Семье спасибо и тебе.
Мы перешли и сушь, и слякоть,
Делили радость и беду.
Я знаю, кто придёт оплакать,
Когда я поле перейду.
Сегодня с давней той минуты
Все пятьдесят годов подряд
В моей душе гремят салюты
И "пушки с пристани палят".
Волк
Зима. Конец работе городской.
В глазах моих стоит судьба бродяжья[?]
И вот уже уныло и протяжно
Волчица завывает за рекой.
Мне чем-то эта музыка близка,
Ползущая вдоль снега и мороза.
В ней слышится ямщицкая тоска
И древняя, ордынская угроза.
Что, серый, тяжела судьба твоя,