Вместе с тем "великие истины" свободы, равенства, чести, необходимые для блага отечества, ассоциировались в сознании декабристов лишь с республиканскими учреждениями и европейскими социальными формами, которые они в теории механически переносили на русскую почву, стремясь "пересадить Францию в Россию". Отвлечённость и умозрительность такого перенесения заключались в том, что оно осуществлялось без соотнесённости с историческим прошлым и национальными традициями, веками формировавшими духовные ценности, психологический и бытовой уклад русской жизни. Искренние упования декабристов на форсированное изменение сложившегося строя, на правовой порядок, как на панацею от всех бед, вступали в объективное противоречие с их благородными намерениями. Ибо в стратегической перспективе они открывали дорогу развитию далёких от благородства меркантильных эгоистических отношений, возрастающей нивелировке народов и культур России, снижению духовных запросов личности, диктатуре денежного мешка.
- Неужели Николай Павлович лучше знал Россию?
- По своему духу, воспитанию и воспринятым традициям Николай I чуждался "общей заразы своекорыстия", путей "коммерческих народов", господства эгоцентрических страстей, отрывающих права человека от его долга и обязанностей. Из материалов следствия над декабристами он узнавал, что они были крайне разобщены не только с правительством, но и с народом. Более того, их преобразовательские планы, обернувшиеся военным переворотом, таили в себе, по позднейшему выражению А.И. Герцена, "зародыш и умственный центр грядущей революции".
Действительно, в неотчётливые планы внедрения в России представительного правления в форме то ли конституционной монархии, то ли швейцарской или американской республики активно просачивались мотивы истребления царской фамилии или расчленения России. Обсуждались (хотя многими и отвергались) и практические методы, знакомые грядущим поколениям не только по роману Достоевского "Бесы". Так, Якубович, готовый убить императора, предлагал отворить кабаки для черни, взбунтовать солдат и мужиков, напоить их водкой, а затем направить эту "смесь" на Зимний дворец и предать разграблению богатые кварталы Санкт-Петербурга. В случае же неудачи вырабатывался вариант поджога столицы и отступления к Москве для соединения с Южной ассоциацией. Пестель, не одобрявший революций снизу и размышлявший о предотвращении их последствий, вынашивал не менее радикальные планы: установить десятилетнюю диктатуру, отвлечь народ завоевательными войнами, завести жандармов в тридцать раз больше, чем при самодержавии Николая I, и таким образом продвигаться к "цивилизованному обществу".