Сапоги заблестели, кубанка на нем.
— У меня в Неберджаевской — ридная маты…
— Как возьмем Неберджаевку, там отдохнем!
Нова хата моя — па высоком помосте,
Мать зарубит курчёнка, наварит лапши:
Приглашаю свою артиллерию в гости…
— Ты, пока, шутковагь капитан не спеши! —
—
Подошел землячек, старшина батареи:
— Хата третьей по краю, стоит на пути.
— Поспешай‑ка сюда, командир, поскорее
— И в подзорные стекла свои погляди.
Взял бинокль Курлат, ивняки раздвигая,
Нетерпенье с волненьем большим не тая.
Огорошен казак:
— Ой ты ж, мама родная… —
— Хата так же стоит да она, не моя!
У крылечка фашисты, как юркие крабы,
Лезут в хату — из хаты,
Туда и сюда.
Под сараем танкетка и танки с крестами, —
Да не только лишь в эгом большая беда.
На подворье не видно ни пса, ни курчёпка,
Мама, тронута горем, спешит в погребок.
А сопатый верзила соседку — девчонку
Ухватил за подол и в сарай поволок.
Подошел генерал…
Доложил генералу:
— Производим готовность для точной стрельбы!
— Ну, а что же Ваш дом?..
— Виден мало — помалу… —
Третьим с краю стоит от безвестной судьбы.
— На слепую судьбу, капитан, не надейтесь, —
— Сам решай, что как надо, кубанец Курлат!
К пушкам лучшие встали стрелки — батарейцы
И вогнали в стволы громобойный заряд.
Первый пробный снаряд громыхнул в огороде,
А второй — сараюшку с боков расшатал.
Устремились фашисты бежать по дороге —
Тут‑то их и накрыл атакующий шквал.
Похвалил генерал:
— Постарались, ребята!
— Так и будем в фашистского змия шмалять!
— Батареей полка не расстреляна хата,
Даже стекла от улицы можно вставлять. —
… Мать упала на грудь дорогого сыночка,
Охладелой душою своей трепеща.
И пока батарейцы дремали в садочке —
Напекла лавашей, наварила борща.