На этом в основном заканчивается разговор о теле, но не сам гомеопатический прием, поскольку только после всего этого опроса и начинается классическая гомеопатия: определяется психотип пациента, начинается поиск конституционального препарата (вашего, личного лечебного средства, назначение которого призвано гармонизировать центральные нарушения в состоянии вашего здоровья). Настоящего гомеопата интересует, в полной ли семье вы росли, какие отношения сложились с родителями, каким вы были ребенком: тихим и спокойным или же активным, драчливым, несносным? Какие отношения у вас складывались с друзьями, учителями, легко ли давалось обучение? Какие ваши качества в детском возрасте вы пытались изменить в течение жизни? Какие качества вообще людей вам больше всего не нравятся, а какие нравятся? Легко ли вы чувствуете себя в новой компании — любите оказываться в центре внимания или предпочитаете оставаться в сторонке и почему? Как часто вы плачете? Когда вам печально, обидно, досадно — есть ли тогда потребность в сочувствии и утешении или вы предпочитаете, чтобы вас оставили в покое? Самодостаточный ли вы человек, или вам нужна опора и поддержка со стороны близких? При таком разговоре на личные на первый взгляд темы врач совершенно не интересуется нравственными категориями (хорошо или плохо) того, что характерно для вас в ощущениях или действиях. Цель врача не воспитание, а лечение, поэтому на приеме у гомеопата не нужно играть в партизана на допросе. Гораздо продуктивнее активная беседа с доктором о вашем характере, привычках, страхах в детском и взрослом возрасте.
Пример
На прием к гомеопату пришла женщина средних лет. Этнически пациентка принадлежала к народностям Севера (к какой именно, выяснить так и не удалось). Дама относилась к категории посетителей, которые сами не знают цели своего прихода к доктору. С первых же вопросов она отнеслась к врачу крайне негативно. Но если обсуждение проблем, относящихся к телу, еще как-то происходило, то вопросы, связанные с психикой, привели женщину практически в неистовство. Негодованию пациентки не было предела. Лейтмотивом возмущения стал постулат, что медик не имеет права вторгаться в ее личный мир. Она с видимым трудом выслушала назначения доктора и поспешила уйти. Не знаю, применяла ли она лекарства, поскольку больше на прием не пришла.
Мне всегда очень жаль таких посетителей, поскольку именно больная психика становится основной причиной их страданий. Помочь такому человеку не представляется возможным, поскольку своим поведением пациент мешает процессу диагностики и назначению лечения. Если врач все-таки умудрился разобраться в проблемах его (пациента) здоровья и сделал правильные назначения — это не означает, что эти препараты будут приниматься данным больным. В порядке самобичевания упомяну, что неудача при разговоре с этой пациенткой вовсе не украшает меня в профессиональном плане.