Так начиналась в храме Христа Спасителя знаменитая, запомнившаяся многим Рождественская служба нового, 2001 года, собравшая элиту страны.
Под золочеными сводами храма, во всей великолепной статике зримой иерархии, застыли фигуры и лица российской власти, явившись перед лицом удивленного люда в виде огромной объемной иконы, писанной в духе магической живописи поздневизантийских и арабских мастеров.
Или, может быть, все это напоминает замечательное изобретение утонченных японских дизайнеров. Речь идет о так называемых прессованных обоях. В такие обои посредством специальных технологий вклеиваются лепестки живых цветов, засушенные травы, сплющенные жужелицы и бабочки.
В обстановке роскоши и благолепия выстроились все участники политической драмы, словно замысловатый сюжет ее подошел к логическому своему завершению.
Где эти громоздкие политические массивы, питаемые энергией социальных слоев? Их нет. Они превратились в мелкий искрящийся жемчуг, просыпанный к ногам маленького человека, скромно стоящего на солее со своим грузным германским другом.
Этот человек держит себя скромно. Опустив глаза, он не "глядит в наполеоны". Напротив, это наполеоны, маленькие и покрупнее, глядят на него жадными глазами, ловят каждый его жест и взгляд, почтительно кивают, уступают дорогу, получая в награду рассеянную полуулыбку.
Сегодня он, как алхимик, повар, ремесленник и зодчий, наслаждается своим творением. Придуман чудесный салат, великолепный сплав, занимательнейший коллаж. Сварен Сыр дружбы, запущена по кругу Трубка мира, опущена на наши головы Плита согласия.
Все, что двигалось, играло, пенилось, делало заявления и взывало к массам, вдруг замолчало и оцепенело, найдя свое особое место на этих гладких цветных ступенях.
Позже все это странное варево может быть единым жестом умело слито в канаву. Если не придется постепенно откусывать от хрустящей Вафли взаимопонимания. Бросать в топку Хворост объединения, скармливать птахам Божьим Батон единства.
Что ж, природа и происхождение современных политиков диктует логику их поведения: от войны к борьбе, от борьбы к игре, от игры к превращению в розовощекие восковые фигуры, застывшие в непринужденных позах, оплывающие на глазах заинтригованной публики.
В ослепительных софитах телекамер, за блеском бриллиантов и мерцанием поражающих своей открытостью вечерних платьев не было видно грозных фресок на западной стене храма.
Патриарх всея Руси тихо беседовал на немецком языке с канцлером дружественной державы. Лидер оппозиционной партии галантно брал под руку жену руководителя президентской администрации. Так пресловутое "общественное согласие", которое в течение многих лет вымучивалось, выцарапывалось с мясом и кровью на "круглых столах" и в ходе закулисных переговоров, вдруг чудесным, сказочным, невероятным образом явило себя народу во всей праздничной мощи. Православные и лютеране, атеисты и иудеи, оппозиционеры и олигархи, клерикалы и чиновники, актеры и генералы вдруг все стали как бы на одно лицо, обнаружили свое поразительное антропологическое и внутреннее сходство, стали группой горельефов на стенах некоего стройного и величественного архитектурного сооружения, задуманного и построенного гением верховной власти...