- Что за два мерзавца?
Ответа он не услышал.
XXXIV
У Кэллинена не было полной уверенности в том, что один из мерзавцев не он сам. Но кто же другой? Кто же это и что же он мог такое сотворить? Нет, про него, Кэллинена, они ничего не могли знать. Правда, кто-то мог подслушивать под дверью. Если так, то Маккормик разорался бы не на шутку. Поскольку - если уж говорить о корректности - то, что сделал он, Кэллинен, было действительно некорректно. Хотя в этом была не только его вина.
Подойдя к двери, он вынул из кармана ключ, но рука дрожала, и ключ заплясал вокруг скважины. У теряющего терпение Кэллинена пересохло во рту. Он прислонил винтовку к стене, нащупав левой рукой отверстие, всунул в него ключ и повернул ручку. Толкнул дверь, та медленно открылась. О своей винтовке он сразу же забыл.
Солнце уже взошло, но все еще пряталось за крышами. Сочился слабый серорассеянный свет. Летели облака. Медленно краснели мансардами дома вокруг Тринити-колледжа. Герти, согнув ноги, лежала на столе, на котором ее оставил Кэллинен, и вроде бы спала. Оправленная юбка была опущена ниже колен. Коротко остриженные волосы лохматились отчасти на лбу, отчасти на сукне стола.
Кэллинен приближался хоть и бесшумно, но - и явно сознательно - не совсем беззвучно. Девушка не шевелилась. Она дышала медленно, ровно. Кэллинен остановился, склонился над ней. Ее глаза были широко открыты.
- Герти, - прошептал он.
Она посмотрела на него. Инсургент не смог ничего прочесть в ее глазах.
- Герти, - прошептал он снова.
Она продолжала на него смотреть. Инсургент не мог ничего прочесть в ее глазах. Она не шевелилась. Он протянул к ней свои большие руки и взял ее за талию. Потом медленно передвинул руки к ее груди. Он так и знал: корсета она не носила. Эта особенность, в дополнение к ее необычно короткой стрижке, очень сильно смутила Кэллинена. Он почувствовал у нее под мышками полоски бюстгальтера: эта бельевая деталь сконфузила его окончательно. Все эти женские штучки показались ему чарующими и подозрительными одновременно. Так, значит, это и есть последняя мода, но как простая барышня с дублинской почты умудрялась следить за модой в разгар военных событий? Ведь все это зарождается где-то в Лондоне, может быть даже в Париже.
- И о чем же ты задумался? - прошептала внезапно Герти.
Она улыбалась ему ласково, немного насмешливо. Застигнутый врасплох Кэллинен отдернул руки и отпрянул, но Герти удержала его, сжав коленями, затем, скрестив ноги, притянула его к себе.
- Возьми меня, - прошептала она.
И добавила: