Трагические события на рубеже двух тысячелетий со всей очевидностью показали: дальше укреплять государственную машину попросту невозможно. При этом судорожная попытка власти вырваться за пределы евразийского вектора развития дала катастрофические результаты. Горбачёвская "деидеологизация" лишила нас духовного единства нации. Ельцинский "великий перелом" расколол цивилизационное основание России и породил режим олигархической "семибоярщины". Только спешное восстановление вертикали власти позволило остановить процесс национально-государственного распада. Благодаря короткой передышке, завоёванной усилиями Путина, мы имеем возможность поставить сегодня классический русский вопрос: что делать?
Сегодня невооружённым глазом видно: посткоммунистическая Россия, как древний богатырь, вновь застыла на распутье.
Поедешь прямо в соответствии с многовековой логикой российского абсолютизма - попадёшь в объятия "просвещённого авторитаризма". Именно сюда толкает нас совпадение цивилизационного инстинкта власти и народа. Но в ситуации, требующей полноценного исторического творчества, даже народный инстинкт - средство ненадёжное. За спасительным фасадом идеологии "национального лидера" легко угадывается всё та же бюрократическая пирамида власти, внутри которой позволительно думать и решать только от имени "первого лица".
Поедешь направо - попадёшь в железные объятия олигархов. Ни для кого не секрет, что нынешней демократической Америкой правят "триста семей", удерживающие в руках основные экономические рычаги буржуазного общества. Разумеется, им приходится делить власть с высшими государственными чиновниками. Но даже стратегический союз буржуазии и высшей бюрократии не спасает положения. Периодические шатания от политики огосударствления (кейнсианство) к политике принудительной приватизации (рейганомика и тэтчеризм) свидетельствуют о том, что ни политическая, ни теоретическая мысль Запада не справляются с существующей исторической ситуацией.
В буржуазной цивилизации за всё приходится платить. И рано или поздно выращенная в Китае рыночная кошка, умеющая ловить мышей при любой идеологической окраске, примется за китайского дракона, причём без всякой оглядки на Конфуция.
Для России остаётся лишь третий, наиболее радикальный путь, именуемый в политическом лексиконе "левым". Он требует сохранения централизованной мощи государства - высшего достижения российской и мировой цивилизации. Но одновременно - превращения этой мощи в послушный инструмент идеологически сплочённой воли общества.