СУМЕРКИ В КВАДРАТЕ
Сибиряк Андрей Сизых - поэт чрезвычайно депрессивный. В отличие от Емелина он мало интересуется социальными и политическими темами, рассматривая мир сквозь призму своих ощущений. Он никого не смешит и не смеётся сам. Ему неуютно в жизни. И прежде всего в родном Иркутске:
В моём городе, сером и блеклом,
Ощетинившемся глухотой,
Дождь колотится в двери и окна
Целлулоидной банкой пустой[?]
И он не видит выхода из сложившейся ситуации, не верит в возможность что-то изменить:
Всё роешь землю носом,
всё врёшь себе и врёшь,
Что за море матросом
когда-нибудь уйдёшь.
И это неудивительно. До книг ли ему было, до публикаций ли, когда приходилось торговать на рынке книжками и сигаретами, чтобы прокормить семью? Такие вещи не забываются, накладывая отпечаток на творчество в целом. Хотя всё-таки нельзя сказать, что в стихах Сизых нет никакого просвета. Автор видит его в дочке-"звёздочке", данной Богом в награду "за беспросветную тьму впереди", и в любимой женщине, ради которой, конечно, стоит держаться на плаву:
Но ты меня не кинула, не сгинула, и мне
чтоб выжить - этих стимулов
достаточно вполне.
СДЕЛАВШИ ХАРАКИРИ
Книга Бориса Панкина издана по технологии Print on demand, т.е. тираж как таковой отсутствует. Любой желающий может заказать эту книгу в интернет-магазине; её распечатают, переплетут и доставят вам с курьером. Поскольку книжных интернет-магазинов достаточно, подсчитать тираж можно только приблизительно, да и то не сразу, а спустя, скажем, год. Однако есть в этом и положительная сторона - книга уж точно не попадёт в случайные руки.
Родившийся в карельской деревне и долгое время проживший в Петербурге, Панкин так и остался поэтом Северной столицы, хотя давно уже обитает в Москве. Его Раскольников - это бесполезный, спивающийся, никому не интересный тип.
снимал квартиру на дыбенко
курил дешёвый беломор
меж холодильником и стенкой
хранил заржавленный топор
Он не стирает с книжек пыль, ничем не занят, изрядно пьёт и в итоге отбрасывает коньки. А топор так и остаётся на прежнем месте. Ощущение бессмысленности существования присуще и самому автору, а не только его лиргероям, обитающим в Петровом граде:
не обращайся к богу
бог не услышит
толку-то бить тревогу
небо не дышит
осенью в этом сером
городе смерти
где ни любви ни веры
ибо не светит
в небе ни солнца
ни путеводной милой
только дворы-колодцы
только могилы
Обратившись к биографии Панкина, мы видим знакомую картину: подсобный рабочий, слесарь на радиозаводе, кочегар. Тем не менее откровенного пессимизма мы в этих стихах не наблюдаем. Панкина больше интересует вопрос о возможности или невозможности совершить поступок: