Война – это поэзия масс
ГВОЗДЬ СЕЗОНА
Чётко и значительно прозвучала опера "Война и мир" со сцены Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.
Худрук оперной труппы театра непредсказуем. Сравнительно недавно его "Севильский цирюльник" озадачил зрителя игрой в анахронизмы. Затем Александр Титель выдал "Сказки Гофмана" в подчёркнуто-традиционной режиссуре и сценографии, чем порадовал зрителя спокойного, не экзальтированного. Теперь - на сцене "Война и мир" в костюмах, но, по сути, без декораций. Зато в опере Прокофьева в ещё большей степени, нежели в "Сказках Гофмана", проявилась способность режиссёра не бояться банальностей там, где нет нужды оригинальничать, не стыдиться пафоса там, где он уместен.
Давайте посмотрим, что удалось театру с непростой и совсем не короткой оперой Сергея Прокофьева, написанной по произведению, которое со школьных лет навязло в зубах каждого, кто не имел смелости пропускать уроки литературы.
Во-первых, на сцене появилась серьёзная работа, четыре часа не отпускающая внимание не только слушателя, но и зрителя. Спето и сыграно всё было так, что ощущение ускользающего личного времени уходило, уступая место более важному потоку - Летописи Русской Жизни в её героический период.
Во-вторых, выяснилось, что всё, рассказанное в школе о "Войне и мире", правда: и о суетности света, и о движении народных масс, и о роли личности в истории - всё это есть у Толстого. Можно спорить с писателем относительно того, прав ли он, но нельзя опровергнуть мнение о том, что Лев Николаевич так думал, как нас учили. Титель проиллюстрировал дидактические материалы по русской литературе, но кто осмелится сказать, что это дело ненужное?
В-третьих, режиссёр осмелился почти на преступление в глазах "рукопожатных": Титель создал сценическое произведение патриотическое и, не побоимся этого слова, националистическое.
По каждому пункту мы готовы держать ответ, по каждому что-то произнесём, а если добавим нечто мимоходом, то ведь и "Война и мир" не одномерное чтиво с единственной мыслью. Трюизм: Толстому присущ полифонизм в изображении характеров при всей его "упёртости" в ряде маниакальных идей. Писателем-романистом он был гениальным, мыслителем - так себе, офицером - хорошим. Думается, это и спасло творчество Льва Николаевича. Там, где он касался войны, всюду получались полотна шедевральные. Разные по размеру, но всегда яркие и завораживающие, с героями, которых нельзя не любить, которыми нельзя не восхищаться.