Амурские звероловы (Год из жизни Богатыревых) (Сысоев) - страница 54
На второй день после их прибытия на табор Иван Тимофеевич и Матвей хорошо выспались после обеда. Затем искупались в заливе и, переодевшись в чистое белье, направились на солонцы. Тропа вилась меж высоких кочек, пролегала косогором вдоль маленького ключа, тянулась по густому ельнику. Ею пользовались и звери, и люди. На влажной плотной почве виднелись свежие отпечатки узких копыт изюбра: значит, они посещали солонцы недавно. Шли молча. Пахло свежей листвой. Лес оглашался звонким пением дроздов и славок. Большие желтые цветки красоднева вспыхивали огоньками среди зелени трав. Была та благодатная пора, когда не успевший расплодиться гнус еще не донимал.
Охотники вышли на маленькую поляну, посередине которой лежал срубленный несколько лет назад тополь. Выдолбленное вдоль ствола углубление заполняла соль. Изюбры обнаружили ее своим тонким чутьем и ходили к искусственному солонцу. Часть соли дождевая вода перенесла в почву, и звери поедали соленую землю, оголяя корни деревьев. На краю поляны в развилке сучьев ильма едва просматривалась сидьба. Сделанная из двух коротких, но широких плах, прочно прибитых к живому дереву, она хорошо и надежно прикрывалась густыми ветвями. Забраться на нее можно было по перекладинам, прикрепленным к стволу.
Постояв немного возле ильма, оглядевшись по сторонам, Иван Тимофеевич полез на свою засидку, а Матвей, не проронив ни слова, направился ко второму солонцу. Усевшись поудобнее, Иван Тимофеевич прислонился спиной к стволу дерева, рядом положил заряженный карабин. Легкий ветерок, приятно освежавший лицо, стих. Солнце, опустившееся за лес, еще освещало вершины высоких кедров, а густой кустарник, подступавший к солонцу, растворялся в вечерних сумерках. Затихло пение птиц, и лишь дрозд, сидя на сухой вершине ребристой березы, своей звонкой трелью оглашал засыпающий лес. К полуночи угасла вечерняя заря. На небе зажглись редкие тусклые звезды. Из-за потемневшей курчавой сопки выглянула луна. Заблестели увлажненные росой листья лабазника. Издали доносился монотонный рокот Подхоренка.
Чуткую дремоту охотника прервал треск сломанного копытом сучка. К солонцу шел изюбр. Даже привыкшее к охоте сердце старого зверолова забилось чаще. Он с напряжением стал всматриваться в белеющий ствол поваленного тополя. Вот возле него проплыла неслышно тень зверя, растворившись в густой темноте нависших ветвей. В томительном ожидании прошло несколько минут, прежде чем охотник услышал хруст растираемой на зубах земли, и у самого солонца снова обрисовался силуэт зверя. Вот он в тревоге вскинул голову. Луч луны высветил его большие подвижные уши, комолый лоб. «Самка», — разочарованно подумал охотник. Он не прочь был прогнать нежданную гостью, но этого делать нельзя: может, в нескольких метрах стоит неслышно подошедший бык. Надо ожидать, пока она сама уйдет. Пожалуй, ни в одном деле не требуется столь большого терпения, как в охоте! Вдоволь наевшись соленой земли, ланка исчезла беззвучно в зарослях.