Сергей Викторович невольно оглядел свой костюм, словно невзначай проверил узел галстука и, подняв руку выше, машинально прошелся ладонью по прическе.
— Надо было сразу начинать оттуда, — улыбнулась собеседница. — У вас в прическе «телячий зализ», который не поддается никакой расческе. Дефект вроде бы и малозаметный, но… — помедлила Шарфина, — у собеседников всегда невольно возникает ощущение, что перед ними легкомысленный человек. Будь вы художником или поэтом, этот непослушный вихор только помогал бы вам… Создавал бы впечатление отрешенности от житейской суеты. Но вы следователь, и вам нельзя иметь такой легкомысленный вид. Признайтесь откровенно, вам этот «телячий зализ» иногда мешал в общении?
Сергей Викторович вспомнил, сколько раз ему пришлось выслушивать в школьные и студенческие годы шутливые, а порой обидные замечания насчет своего вихра, и, потеребив пальцами непослушный поседевший с годами завиток, сказал:
— Вообще-то вы правы, радостных минут он мне не доставил. Но избавиться от него уже не удастся. Разве что по утрам горячим утюгом его проглаживать, — улыбнулся он, стараясь перевести неприятный для него разговор в шутку.
— Почему не удастся? — возразила Зоя Федоровна. — Удастся, и очень легко. Попробуйте обриться наголо, — предложила она.
— Вы это серьезно? — удивленно спросил следователь, заметив, что сидящий напротив капитан широко улыбнулся.
— Вполне! — подтвердила Шарфина. — А почему вас это так пугает? Сейчас лето, жарко, отличный повод объяснить любопытным, зачем вы это сделали. А лучше просто отмолчаться. В таких случаях обычно собеседник теряется. Кроме того, если вы решитесь на этот шаг, то сразу избавитесь от комплекса неуверенности в себе. Вы и не заметите, как у вас в разговоре с окружающими даже тон изменится. Я бы на вашем месте не раздумывала, — продолжала настаивать на своей рекомендации Зоя Федоровна, — а сегодня же занялась бы этим. Не понравится — через месяц-два вернете себе старую прическу. Но я уверена, что вы не захотите этого сделать. Тут есть еще один психологический нюанс: лысым людям почему-то подсознательно доверяют больше, чем лохматым или даже тем, кто имеет красивую прическу. Индийские и тибетские монахи поняли это тысячи лет назад. Дело, конечно, ваше, — сбавила напор Шарфина, — но попробовать стоит. У вас прекрасной формы череп.
— Мне об этом уже говорили, — хмуро отозвался следователь, — только по другому поводу.
— Кто говорил? — не обиделась собеседница, что ее прервали на полуслове.
— Один уголовник, тоже, кстати, работавший в морге, — вспомнил Друян давний эпизод из своей практики. — Он собирался сделать из моего черепа ночной светильник. Причем вполне серьезно. И возможности для этого у него были. Но как-то пронесло.