Бренвен с силой затрясла головой. Нет, она не хотела сражаться с этим Существом, было ли оно ее Старым врагом или нет. Да, она помогла Гарри Рейвенскрофту избавиться от Беспокойства, которое в чем-то было похоже на то, что сидело внутри Джейсона. Но Гарри и сам сражался с ним. Она коротко подумала о Гарри, о том, каким смелым, или глупым, или тем и другим он должен был быть, чтобы по своей воле связаться с существом, которое она про себя называла «Беспокойством Гарри». Но Джейсон вовсе не боролся. Он охотно присоединился к Другим.
Внезапно Бренвен захлестнула огромная, всепоглощающая печаль, которая была опасно сродни тому отчаянию, что Бренвен удавалось не подпускать близко. Печаль из-за Джейсона. Неважно, каким он стал сейчас, но когда-то она считала, что любит его. Когда-то он был добр с ней, по-своему, но все же добр. Она бессчетное количество раз соединяла его тело со своим. Как же она могла не печалиться из-за него? И что станет с ним?
Бренвен встала из-за стола и заходила по кабинету. Он был настолько маленьким, что от стены до стены ей удавалось сделать всего десять шагов. Больше ей не хотелось думать о Джейсоне. Она ничего не могла сделать для него; он просто не хотел, чтобы для него что-то делали. Она уже помогла Гарри и продолжала пару раз в месяц выезжать в Рейвен-Хилл в гости к Бичерам. Что она может еще?
«Пора заняться собственной жизнью, — подумала Бренвен. — Поработать, заработать себе на жизнь». Она снова села за стол и принялась решительно разбирать утреннюю почту. После того как работа над «Бессильными» завершилась и они были показаны по местному телевидению, она разыскивала в почте преимущественно два типа посланий: просьбы от других станций о предоставлении «Бессильных» на просмотр и любые письма из любых мест, которые могли бы вдохновить ее на какие-нибудь идеи относительно будущего. Среди прочих выделялось одно письмо. Оно было прислано с крупной кабельной телестанции в Сан-Франциско и написано человеком, которого Бренвен запомнила, потому что после передачи о душевнобольных он даже зашел к ней, чтобы выразить свой восторг. Это было несколько месяцев назад. Она рассказала ему о своем проекте относительно бездомных, и его, казалось, взволновала и заинтересовала эта идея; сейчас он просил ее сообщить, как развивается проект, и прислать ему пленки-образцы, если это возможно. Он сказал, что очень интересуется ее работой, и это обрадовало ее. Бренвен отложила письмо в сторону.
Позднее в этот же день она еще раз прочитала его. Почему бы не послать ему одну из пленок-образцов с «Бессильными»? Он не сможет купить фильм для своей кабельной сети, потому что программа не принадлежала Бренвен, и она не имела права ее продавать. Пятьдесят один процент прав принадлежал местной станции PBS, а они решили, что этот фильм будет распространяться только среди муниципальных телевизионных станций. Бренвен пыталась бороться против этого решения, так как она хотела, чтобы работа Ксавье стала известна как можно шире, но они оставались непреклонными. И все же Бренвен гордилась своим фильмом о бездомных. Она знала, что это была одна из лучших ее работ. Она решила послать в Сан-Франциско пленку вместе с запиской о том, что это только образец, так как, к сожалению, программа не может быть приобретена для кабельных станций. Она сама запаковала пленку, надписала адрес и бросила пакет в корзину для почты. А затем совершенно забыла о нем.