Корабль кружился по орбите вокруг Земли, а Вселенная охватывала его мощной громадой, простираясь во все стороны. Отвернувшись от солнца и планеты, вы видели прозрачную темноту, более огромную, чем у вас хватало смелости понять. Она не была непроглядно черной; существовали отражения света внутри ваших глаз; но это была предельная ночь, которую милосердное небо нашей планеты скрывает от нас. Немигающие звезды усеивали ее, сияние их было холодней льда. Звезды, достаточно яркие, чтобы их было видно с поверхности Земли, в космосе явственно демонстрировали свои цвета: сине-стальная Вега, золотая Капелла, тлеющий уголь Бетельгейзе. Здесь были видны другие, менее яркие звезды, и их было так много, что непривычный человек терял среди них очертания знакомых созвездий. Ночь была полна солнц.
Млечный Путь опоясывал небеса льдистым серебром; и Магеллановы Облака не были смутным мерцанием, но клубились и сияли; и туманность Андромеды ярко сверкала сквозь расстояние больше миллиона световых лет; и вы чувствовали, как ваша душа тонет в этих глубинах, и торопливо возвращали взгляд в окружающую вас уютную каюту.
* * *
Ингрид Линдгрен появилась на мостике, ухватилась за поручень и повисла в воздухе.
— Явилась для несения службы, мистер капитан, — формально отрапортовала она.
Ларс Теландер обернулся, чтобы поприветствовать ее. В невесомости на его тощую неуклюжую фигуру стало приятно смотреть, как на рыбу в воде или летящего в небе ястреба. Если бы не это, он ничем бы не отличался от любого седоволосого мужчины пятидесяти с лишним лет. Ни он, ни Линдгрен не позаботились прикрепить знаки отличия к комбинезонам, которые были стандартной рабочей одеждой на борту корабля.
— Здравствуйте, — сказал он. — Надеюсь, вы хорошо провели отпуск.
— Разумеется. — Ее щеки порозовели. — А вы?
— Ммм… нормально. Я преимущественно изображал из себя туриста, изъездил Землю вдоль и поперек. Я был удивлен, как многого я не видел прежде.
Линдгрен посмотрела на него с некоторым сочувствием. Капитан одиноко плавал в воздухе рядом со своим креслом командира — одним из трех кресел вокруг консоли управления и связи, расположенной в центре круглой комнаты.
Счетчики, экраны считывания данных, индикаторы и прочие приспособления, загромождавшие переборки, которые уже начали мигать и мерцать огоньками и чертить каракули, только подчеркивали его одиночество. Пока не появилась Линдгрен, капитан не слышал ничего, кроме бормотания вентиляторов и изредка — щелчка реле.
— У вас вообще никого не осталось? — спросила она.
— Никого близкого, — вытянутое лицо Теландера сморщилось в усмешке. — Не забывайте, по времени Солнечной системы мне почти сто лет. Когда я последний раз навещал родную деревню в Даларне, внук моего брата был гордым отцом двух взрослых детей. Вряд ли стоит ожидать, что они сочтут меня близким родственником.