Реймон освободился от ремней. Свободно всплыв над креслом, он посмотрел вниз, окинув взглядом весь пассажирский отсек. Химик-американец Норберт Вильямс тоже расстегивал ремни.
— Не трогайте ремни, — скомандовал Реймон по-английски. Хотя все понимали шведский, некоторые знали его недостаточно хорошо. Для ученых английский и русский по-прежнему были главными международными языками. — Оставайтесь на местах. Я предупредил вас еще в порту, что доставлю вас в каюты по одному.
— Обо мне можете не беспокоиться, — ответил Вильямс. — Я нормально себя чувствую в невесомости.
Он был невысоким, круглолицым, светловолосым человеком, привыкшим одеваться ярко, а говорить громко.
— Вы все имеете некоторую практику, — сказал Реймон. — Но это не то же самое, что обладать верными рефлексами. Их дает только опыт.
— Значит, мы немного побарахтаемся. Что с того?
— Возможен несчастный случай. Не обязателен, это да, но возможен. Моя обязанность — предотвратить такую возможность. Я полагаю, что должен сопроводить вас в каюты, где вы останетесь, пока о вас не позаботятся.
Вильямс покраснел.
— Послушайте, Реймон…
Констебль внимательно посмотрел на него своими серыми глазами.
— Это приказ, — сказал Реймон, четко выговаривая слова. — Я представляю власть. Давайте не будем начинать полет с неповиновения.
Вильямс вновь застегнул ремни. Он сделал это чересчур резко, губы его были плотно сжаты. Несколько капель пота выступили у него на лбу и задрожали на висках. От света флюоресцентных ламп они засверкали.
Реймон обратился по интеркому к пилоту. Пилот не перейдет на корабль, он отправится назад, как только выгрузит свой живой груз.
— Вы не возражаете, если мы откроем шторки? Пусть нашим друзьям будет на что посмотреть, пока они ждут своей очереди.
— Открывайте, — ответил голос. — Никакой опасности не замечено. И… они вроде не очень-то скоро увидят Землю, а?
Реймон объявил разрешение. Пассажиры жадно потянулись к рукояткам на иллюминаторах, обращенного в космос борта катера. Пластины, закрывавшие сделанные из глассита иллюминаторы, скользнули назад. Реймон занялся своей работой.
Четвертой на очереди была Чи-Юэнь Ай-Линг. Она повернулась в опутывающих ее ремнях безопасности, чтобы сидеть лицом к иллюминатору. Ее пальцы прижимались к гладкой поверхности.
— Прошу, ваша очередь, — сказал Реймон.
Она не ответила.
— Мисс Чи-Юэнь, — он тронул ее за плечо. — Вы следующая.
— О! — Ее словно пробудили от сна. В глазах ее стояли слезы. — Я… Я прошу прощения. Я задумалась…
Соединенные корабли входили в следующий рассвет. Свет распространялся над огромным горизонтом Земли, разбиваясь на тысячи цветов — от алого цвета кленового листа до синевы павлиньего пера. Краткий миг было видно крыло зодиакального сияния, как гало над поднимающимся огненным диском. За ним находились звезды и лунный полумесяц. Внизу была планета, сверкающая океанами, с облаками, в которых бродили дождь и гром, с коричнево-зелеными континентами и городами — шкатулками драгоценностей. Вы видели, вы чувствовали, что этот мир живет.