Еще одно. Он попал в Юганск, когда там была очень напряженная социальная обстановка. Месяцами не выплачивали зарплату, иногда по полгода, а того, что платили, на жизнь не хватало, народ жил впроголодь. Люди понимали, что бывшие советские менеджеры много из компании откачивают, все это где-то оседает, a люди голодают. А город маленький, все бросается в глаза. Любое усиление охраны немедленно бы заметили. И Михаил Борисович всегда был против этого. Это создавало плохой привкус, а он эти вещи очень точно чувствовал и всегда старался избежать социальной антипатии. Конечно, служба охраны работала, но он никогда не был в окружении телохранителей. Использовали дистанционные методы, подключали МВД и ФСБ. Мы же очень плотно контактировали с местными органами. Старались усиливать агентурную работу, выявляли сигналы о возможной угрозе, но не тупо усиливали физическую охрану. Охрана всегда вызывает отторжение, а Михаилу Борисовичу это совсем не было нужно. И без этого отторжения хватало. Он ведь принимал очень непопулярные меры, но деваться было некуда, надо было разбираться с долгами, с кредитами безумными, которые висели на компании.
Владимир Дубов: Я могу тебе сказать, в какой момент там началась охрана. Он был достаточно ключевой в период взятия ЮКОСа под управление. Расскажу тебе одну историю, чтобы тебе стало понятно. ЮКОС попросил меня решить какую-то проблему на таможне. Я помог. Речь шла, если не ошибаюсь, об отсрочке по платежам. В следующий раз прихожу по каким-то другим делам к таможенникам, а они говорят: что у вас там происходит — ты просишь одно, ЮКОС просит другое? Я ничего не понимаю. Мне рассказывают, что приходили от ЮКОСа и сказали, что не нужна им отсрочка по платежам. Ладно. Я выяснил, кто приходил от ЮКОСа, и выяснил, что они просили о действиях, которые были в ущерб компании, но на этом можно было прилично украсть. Я забрал все бумаги, положил их на стол Ходорковскому, позвали Невзлина, который хорошо знал Виктора Иваненко. Буквально через полчаса — мы сидели в столовой — зашел Иваненко. Невзлин сел отдельно, и я через зал вижу, что он показывает Иваненко все бумажки, которые я принес. Я говорю Ходорковскому. «Миша, мне, похоже, абзац». Он ответил: «Да, я уже подумал об этом. Похоже, тебе придется ходить с охраной теперь». Мы охранялись в том числе и от ЮКОСа.
Но ты знаешь, мне кажется, что нас спасала не охрана, а то, что рынок отлично знал, что мы — одно целое, что убивать нас придется всех. А убьешь одного, пока живы остальные… Принцип, что Ходорковский будет драться до последнего цента, это было очевидно для рынка. И слава богу, смертей у нас не было. Разное было, но не это.