А когда с моим приходом мы сделали первый бездефицитный бюджет, погасили все долги перед бюджетниками, пенсионерами, военными, когда стали выходить на траекторию роста, то пришло время ввести нормальные правила для всех компаний. Пора было закрыть внутренние налоговые дыры, которые просуществовали с 1998 по 2003 год. Мы начали этот разговор. Я пригласил олигархов, пришел и Ходорковский. И было очень видно, что он больше других погружен непосредственно в бизнес, в управление нефтяной сферой, поскольку он был не только владельцем, но и управляющим компании. Он знал все нюансы — и экономические, и технологические. Это его отличало. Он был самым продвинутым среди коллег.
На совещаниях и всех встречах со мной он никогда не был агрессивен. Я знаю, что на его агрессивность жаловался Герман Греф, я от него это слышал. Но в моем присутствии такого никогда не было — он вел себя корректно, как квалифицированный эксперт, был как бы старшим от этой группы нефтяных олигархов в переговорах с правительством. Он и его люди готовили предложения от группы, он с ними приходил и озвучивал позицию.
Станислав Белковский, соавтор доклада о заговоре олигархов, сказал мне, что доклад никто не заказывал, что это была инициатива группы авторов, в которую он входил. Я остаюсь при своем мнении — у доклада был заказчик. Скорее всего, прямо или косвенно это был Игорь Сечин, который в то время наращивал свой административный ресурс. Возможно, вместе с тогдашним главой компании «Роснефть» Сергеем Богданчиковым. Помимо прочего, оба от разрушения ЮКОСа выиграли, поскольку нарастили за счет активов ЮКОСа «Роснефть» и управляли ею в качестве председателя совета директоров и главы компании.
На мой взгляд, Сечин, хорошо знавший Путина, понимал, какой будет реакция не окрепшего еще к середине первого срока президента, по-человечески подозрительного, к тому же уже накопившего раздражение на Ходорковского, если в преддверии думских выборов ему расскажут, что Ходорковский затевает парламентскую республику и денег на переворот у него хватит. Конечно, Путин боялся потерять власть. Интересно, что со временем у Белковского появилась собственная версия того, что тогда происходило, и по этой его версии Ходорковский стал жертвой «разводки» — аппаратных игр в администрации президента, начавшейся борьбы между ельцинской административной командой во главе с Волошиным, доставшейся Путину в наследство, и «питерской» командой, которая явно не намерена была бесконечно оставаться на вторых ролях. В силу основной профессии Путина большинство его соратников были из системы КГБ, с соответствующим менталитетом и представлением, что хорошо для государства.