Колонна прошла — мы тронулись. Дальше ехали без происшествий. Если не считать еще нескольких встречных колонн. И, соответственно, стояния на обочине. А потому путь наш оказался более долгим, чем ожидали.
День клонился к вечеру, но мы неуклонно продвигались к цели. К нашей МИРНОЙ цели. Неужели это все-таки случится? Совсем скоро мы будем в гостинице, а там…
Все правильно — вы угадали. Облом произошел именно тогда, когда до райского гостиничного блаженства оставалось совсем немного. У знаменитого «руля» — памятника погибшим в авариях водителям, проезжая мимо которого полагается гудеть, — на самом въезде в Махачкалу нас ждали. Это был не блокпост, это был простой гаишный «стакан», оставшийся еще с советских времен. А под ним стоял БТР. На антенне — триколор. И пустяковые металлические заграждения поперек дороги. Заграждения — не аргумент, аргумент — БТР и автоматы в руках у омоновцев. Нас тормознули.
Это были родные российские менты (не бородатые), о встрече с которыми я так мечтал по дороге «туда», в Гиляны. А теперь засосало под ложечкой. На фиг вы мне здесь-то нужны, братья? Вот здесь я уже совсем не хочу с вами общаться. Здесь вы мне не нужны. Ведь обязательно придумаете сейчас какую-нибудь гадость. Начнете разбираться, кто мы такие да где шлялись…
Выхожу — надо действовать на опережение.
— Здрасссьте, — стараюсь держаться непринужденно, браво, весело — обычно это помогает.
— Старший лейтенант бурлумбымбымского-омонполувайко, — отдает честь, — ваши документы.
Протягиваю документы.
— Та-а-ак, программа «ВЗОР» с Москвы… По-о-онял. Кто в машине?
— Товарищи мои и водитель, конечно.
Заглядывает в машину.
— Выходим, товарищи, по одному. Документы.
Все протягивают документы.
— Тааак, товарищи с Москвы. Поооонял. А товарищ Хархароев с Хасавюрта… Бомбим?
Товарищ Хархароев неопределенно пожимает плечами, в глазах — кротость.
— Что в багажнике?
Надо брать инициативу — старик совсем поплыл.
— Да в багажнике — аппаратура. Работаем мы здесь, — всегда надо подчеркивать фактор работы. Это аргумент.
— Открывайте.
Открываем. Долго разглядывает наши кофры.
— Что там? Откройте. Та-а-ак, по-о-онял. Откуда следуете?
Вот теперь внимание. Откуда следуем? С горы Элилен. Откуда ботлихский «аэродром» замочили. Только этого говорить нельзя — сразу повяжут. А что сказать? Почему я не продумал этого раньше?
— Да пытались на войну попасть, но не пустили, вот, приходится возвращаться, — иногда полезно прикинуться кретином.
— По-о-онял… А аккредитация ваша где?
Этого момента я ждал. Теперь надо давить. Давить, не раздумывая, не давая ему «поднять головы». Чем больше напор и больше слов, тем лучше. Еще лучше, если полная бессмыслица и ахинея.